Лунные тени разума

Они прошли институтский парк, и вышли на площадь, от которой была пара минут ходьбы до дома Файдера, и остановились, увидев группу из полусотни человекоподобных существ, одетых в длинные одинаковые белые балахоны.

Файдер презрительно ухмыльнулся.

В это время крылатые существа выстроились полукругом в центре площади и запели что-то торжественно-печальное. Эло обернулся в сторону одного из главных проспектов города, который хорошо отсюда просматривался, и тут даже присвистнул от удивления:

— Смотри! Как будто молочный завод взорвали!

Картина действительно была впечатляющая: светловолосые существа в белых одеждах шли сплошным потоком, растянувшимся на несколько километров. Каждый в этом потоке пел свою проникновенную призывную песнь о спасении души и милосердии к ближним. Тут этот ангельский поток начал редеть по центру, расступаясь, и на передний план вышел лимузин. Он неторопливо пересек площадь и остановился перед входом в здание Администрации. Крылатая толпа затихла.

Из лимузина вышел высокий стройный блондин в белом приталенном костюме, без крыльев.

У него были длинные прямые волосы и бледное лицо без возраста, а его голубые глаза были полны вселенской любви и сострадания. Он одернул манжеты, взял серебристый кейс и решительно направился к входной двери.

— Ого, политическая элита в лицах… К чему бы это, Файдер?

— Не знаю, но что-то мне подсказывает, что ни к чему хорошему.

Через несколько минут блондин сидел за массивным столом из оникса в кабинете губернатора и сверлил взглядом стоявшую у окна делового вида даму, которая держала руки в карманах брюк и смотрела на ангельское шествие.

Подчиненные называли эту даму всеобъемлющим словом "Мамочка".

— Я вас не понимаю, — сказала она, не оборачиваясь. — К чему эти демонстрации? Плановый визит был всего три месяца назад. Зачем вы опять нас радуете своим обществом?

— Очень жаль, что, погрязши в мирских заботах, вы не слышите глас вопиющих о спасении, — блондин говорил медленно, с заботой в голосе, как если бы уговаривал несговорчивого больного выпить лекарство.

— Это кто же вопиет?

— Народ.

— Какой народ? Что Вы плетете? — она отошла от окна и теперь расхаживала вдоль стола. — За восемнадцать лет ни одной жалобы.

— Жизнь стала совершенно бездуховной…

— Ха! Упрекать Ад в бездуховности, по меньшей мере, странновато.

— Я говорю о людях. Смирение, милосердие, вера, кротость и воздержание превратились в бесполезный придаток, мешающий жить в современном мире. Люди разучились молиться. Человечество теряет веру!

— Если я узнаю, что кто-то из моих подопечных отгоняет людей дубинами от церкви, — приму меры.

Она, наконец, села напротив блондина и тихо сказала:

— Не морочьте мне голову. Вы прекрасно понимаете, что к духовному упадку земных наших братьев мы никакого отношения не имеем.

— Покаяние за содеянное вообще вам не свойственно, — блондин умильно улыбнулся и открыл кейс. — Если Вы не против, я ознакомлю Вас с некоторыми интересными документами.

Он достал толстую папку со штампом «секретно», положил ее перед Мамочкой и сказал уже официально-холодным тоном:

— Нами засвидетельствован ряд нарушений со стороны ваших граждан. И удручает не количество, а серьезность этих нарушений. Есть, например, сведения, что на территории Ада находится человек, перемещенный сюда обманным путем или даже насильно, — блондин сложил руки на столе одну на другую, как школьник, и сочувственно вздохнул. — А это уже нарушение Договора о независимости со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Я уверена, что это частный случай. Все наши исследования и эксперименты совершенно законны. Нам нет необходимости воровать людей, — Мамочка осторожно отодвинула от себя «секретную» папку. — Да и вообще, здесь последний раз наши специалисты работали с живым человеком двадцать три года назад, и, судя по отчетам, ничего революционного эти контакты не породили.

— Я понимаю, что вы не можете предугадать поступки каждого в вашем городе, но это и не требуется. Нарушившие закон будут отвечать. Ваша задача — не выгораживать их. Все факты собраны в этой папке.

— Мне кажется, что вы обходите стороной главную причину вашего визита. Бросьте ваш ангельский этикет и не тяните время.

— Нам кажется сомнительной целесообразность дальнейших исследований человечества.

— А нам так не кажется. Для вас они такой же материал, как и для нас.

Блондин возмущенно засопел:

— Я расцениваю эти слова как оскорбление…

Деловая дама молчала.

Блондин, растерянно глядя на городские огни, подмигивающие за окном, выстукивал пальцами на холодной каменной поверхности стола какой-то мотивчик. Потом он, как бы очнувшись, заговорил:

— Вы не правы. Но спор наш дальнейший на эту тему совершенно бесплоден. Я жду вас завтра на общем собрании в Серой Зоне. До свидания. Будьте здоровы.

— Ага, — Мамочка, не вставая, проводила взглядом блондина.

Надо все хорошенько обдумать…

Глава 4

Зарывшись в большие мягкие подушки, Марта после чашки горячего мятного чая зевала, почти уже засыпая, под шум компьютера, за которым работал Эло.

— А почему ты выбрал именно изучение людей?