Лунные капли во флаконе

   Тумбочка возле кровати Амелии была заставлена флаконами, баночками и бутылочками самых разных размеров с непонятными Конни названиями: часть была написана по-иностранному, а некоторых слов она и на английском-то не знала. На полу стоял таз с прохладной водой и полотенцем, которое прикладывали ко лбу, чтобы сбить жар, и которое было совершенно бесполезным. Здесь же лежали и грелки - девушку бросало из жара в озноб, и слуги пытались сделать все, чтобы облегчить ее мучения.

   - Мне надо поговорить с мистером Черрингтоном.

   - Я сейчас вас провожу, - засуетилась она и уже у самой двери спросила тихо: - У нее воспаление легких, да? У меня тетка от него умерла...

   Доктор внимательно посмотрел на нее и поправил очки на переносице:

   - Ты говорила, что твоя госпожа бегала ночью под дождем? Ничего удивительного! Если вы не будете выполнять мои предписания, то ее может постичь судьба твоей тетки.

   ***

   Снова эта комната, полная зеркал и слепящего белого света. Но все зеркала пусты. Пусты, и не видно даже краешка белого платья.

   Амелия бежит, но ее ноги не двигаются. Обернуться она тоже не может. Да что же это! Она мечется, пока вдруг не понимает, что привязана - сидит на стуле, опутанная белыми бинтами, и не может даже пошевелиться. Ноги и руки девушки затекли, и она почти не чувствует их. Ей так нужна помощь! Скорее бы кто-нибудь пришел и освободил её. Самой ей ни за что не развязать этих пут, они слишком туго стянуты, а узлы слишком прочные.

   Элинор, ее подруга! Она должна быть где-то здесь, должна помочь ей!

   - Ни к чему паниковать, - раздался за ее спиной такой знакомый голос. - Неужели ты не можешь просто стряхнуть с себя какую-то нитку?

   - Нитку? - непонимающе переспросила Амелия.

   Тут же она почувствовала слабое движение воздуха, и вслед за этим осознала, что освободилась. Потирая затекшие запястья, она встала. На полу, обвившись вокруг ножек стула, и в самом деле лежала тонкая белая нитка. Амелия в недоумении обернулась и увидела Элинор. Та стояла в зеркале, скептически приподняв одну бровь, и вновь казалась призраком из далекого прошлого, портретом, написанным лунным светом по стеклу.

   - Но как ты...

   - Очень просто, - ответила та. - Как и все, что я делаю. А вот для тебя, похоже, многие вещи слишком сложны. Как жаль, что ты отвергаешь мою помощь.

   - Но мне не нужна никакая помощь, - начала девушка.

   - Неужели? - Элинор улыбнулась так, что у Амелии засосало под ложечкой. - А, по-моему, очень нужна. Ведь даже они не могут ничего сделать! - они показала куда-то вниз.

   Амелия взглянула туда, куда указывал изящный пальчик, и перед глазами у нее потемнело.

   Она увидела саму себя, раскинувшуюся на постели в собственной спальне. Рядом суетились Мэри и Конни, и та новая девочка с кухни, здесь же был и незнакомый доктор, созерцающий ее с необычайно серьезным видом. Боже, но почему все они собрались в ее комнате? И почему она так ужасно выглядит? Ее волосы разметались по подушке, лицо заострилось и приобрело желтоватый оттенок, отчего казалось восковым, на лбу блестела испарина. Полупрозрачная кожа и закрытые глаза придавали Амелии почти безжизненный вид, если бы не слабое прерывистое дыхание, от которого ее грудь едва заметно приподнималась под ночной рубашкой. Она выглядела отвратительно, более того, она видела себя почти мертвой, омерзительным, гниющим трупом.

   - Потому что ты умираешь, - сообщила ей Элинор. - Не можешь справиться даже с простудой, если пробежишься под дождем.

   - Нет! Я не должна, я не могу умереть! - закричала Амелия и бросилась к зеркалу в поисках спасения. Но холодная гладь оттолкнула ее, а Элинор лишь рассмеялась, холодно и отстраненно.

   - Не умрешь, если послушаешься меня и примешь мою помощь.

   Амелия непонимающе смотрела вниз, не желая смиряться с предстоящим.

   - Какая же ты упрямая! Только подумай, как многое может измениться, если только ты этого захочешь. Неужели ты хочешь вот так бездарно закончить свою жизнь?

   Та лишь отчаянно замотала головой.

   - Так значит, ты согласна?

   - Чего ты хочешь от меня?

   - Всего лишь помочь тебе, глупая.

   - Но как? Разве ты сможешь?..

   - Я? - Элинор вновь вскинула остро-очерченную бровь.

   Как же она была прекрасна - Амелия не могла оторвать взгляд от ее идеальной, античной красы. В этом белом платье она напоминала восхитительную статую из Кенсингтонского сада, была воплощением совершенства. Девушка протянула вперед руку, желая прикоснуться к безукоризненной сияющей коже и шелку волос, но покачнулась и отдернула руку, лишь едва коснувшись зеркальной поверхности. Она оказалась не твердой, а напоминала ночное озеро, спокойное лишь до первого колыхания.

   - Я не понимаю, - прошептала Амелия.

   - Не бойся, - зеркальная гладь вновь колыхнулась.

   - Что произойдет?

   - Ты не умрешь, - засмеялась Элинор множеством серебряных колокольчиков. - И будешь жить так, как не жила никогда раньше.