Лунные капли во флаконе (ЛП)

   Она открыла глаза - прямо напротив них, за спинами другой пары, от пола до потолка возвышалось зеркало, и перед Амелией промелькнуло отражение. Что-то изменилось в ее облике. Рядом раздался очередной взрыв смеха, показавшийся девушке безумным; отражение же все приближалось. Ее глаза сияли победным блеском, волосы вдруг сделались темными. Сердце Амелии колотилось, как бешенное. Положение пар сменилось, и теперь ничто не отделяло их от зеркала. Вместо нее самой там танцевала Элинор Вудворт. Ее глаза сияли, как раскаленные угли, а лицо сделалось обгоревшим, почти черным, и клочья иссохшей кожи свисали, обнажая сожженную плоть. На этом страшном лице зияла хищная улыбка - нет, скорее оскал, от которого кровь стыла в жилах. Отражение склонило голову на грудь своего кавалера... на плечо Сэмьюэла Адамса. Его застывший взгляд смотрел в пустоту, и сам он казался даже менее живым, чем обожженная Элинор. Резкий поворот, и его голова отделилась от туловища и покатилась к ногам Амелии... Она коротко вскрикнула, но ее голос потонул в ударе грома, за которым сразу же последовала озарившая зал вспышка молнии. Где-то вдалеке заржала лошадь.

   ***

   Ярко-синее небо окружает ее сверху, снизу - со всех сторон. Белые ватные облака неторопливо плывут вдаль вместе с Амелией, парящей, как самое маленькое них. Где же она? Ей так хорошо, что не следовало бы задаваться подобными вопросами, а наслаждаться моментом абсолютного спокойствия и безмятежности. Но все же любопытство заставляло девушку вновь и вновь возвращаться к назойливым мыслям, дивясь окружающей ее бесконечной синеве, делающей ее такой легкой и невесомой.

   Разум подсказывал ей, что она высоко в небесах. Но разве можно поверить в такое? Амелия блаженно улыбнулась, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Но если она не в небе, то тогда где же?

   Где-то рядом раздался тихий смешок, и Амелия огляделась в поиске того, кто смеялся.

   - А как ты сама думаешь, где ты? Высоко над землей, разумеется! - по правую руку от нее парила Элинор, на лице которой играла лукавая улыбка. Но Амелия была совершенно уверена, что мгновение назад была здесь совершенно одна! Как же...

   - Даже полет оказывается не таким уж сложным делом, стоит только захотеть, - беззаботно продолжала та, - не говоря уже о других, куда более простых вещах. Ты просто никогда по-настоящему не задавалась целью.

   Она что, может читать мысли Амелии?

   - Они все написаны у тебя на лице, - снова рассмеялась Элинор. - И еще страх. Но чего тут бояться? Посмотри, какая красота! - Она легко взмахнула рукой, и облака под ними расступились, открывая взору землю, какой ее, должно быть, видят птицы. У Амелии перехватило дыхание: там, далеко внизу, раскинулись бесконечные просторы, подернутые зеленой дымкой, дышащей свежестью в утренней росе. Дома, словно разбросанные там и сям рукой великана, собирались в небольшие города и деревни, и шпили церквей сверкали в утреннем солнце.

   - Почему же мы не падаем? - пробормотала Амелия, зачарованно наблюдающая, как под ними проплывает серебристая лента реки и усеянные цветами луга.

   Элинор вздохнула и раздраженно покачала головой.

   - Если бы ты так не сомневалась во всем, то поняла бы, что тебе может принадлежать весь мир. - Она вздохнула. - Но очевидно, ты на это не способна. По крайней мере, самостоятельно. - После этих таинственных слов она снова взмахнула рукой, и Амелия вдруг почувствовала, как ее тело перестает быть воздушным. Она падала. Все вокруг померкло, откуда-то сверху в последний раз донесся знакомый смешок, и она полетела вниз, со свистом рассекая воздух, пока не провалилась в забытье.

   Высоко в ветвях над ее головой выводил свои рулады дрозд. Сидящая на скамейке Амелия огляделась по сторонам. Над аккуратными ровными дорожками, усыпанными отборным гравием, склонились развесистые кроны буков, каштанов и лип, которые лишь изредка тревожил легкий ветерок. Немного поодаль, за деревьями, блестела спокойная гладь воды, а вдоль дорожки на почтительном расстоянии друг от друга стояли скамеечки, ожидающие, когда кто-нибудь присядет на них передохнуть. Почти все они были заняты дамами всех возрастов в элегантных дневных туалетах, совершающими свой обычный моцион после завтрака, и множеством гувернанток в черных платьях, сопровождающих своих воспитанников на прогулку. Неподалеку от берега пруда маячили фигуры нескольких мальчиков в матросских костюмчиках, с упоением запускающих корабли из щепок. Еще один ребенок зачарованно рассматривал лоток разносчика сладостей, который неторопливо пересчитывал вырученные за утро деньги. Мальчика коротко окликнула его няня, и он, проводив сладости мечтательным взглядом, побежал к ней.