Лунные капли во флаконе

— Я уже сыта. Совершенно нет аппетита! И голова вчера вновь болела. Меня страшно беспокоит, что мой доктор так далеко: ведь ему, должно быть, нелегко ездить из Лондона, и он не сможет посещать меня всякий раз, как мне сделается дурно. Ах, не верю я, что местный воздух и правда пойдет мне на пользу.

— О, мэм, вы выглядите очень посвежевшей, — поспешила заверить ее Мэри. — Я уверена, что и доктор вам скажет то же самое!

Она оглядела стол, накрытый для полдника, из которого миссис Черрингтон лишь немного поковыряла глазунью, разок откусила от бисквита и съела тост с клубничным джемом. Юная мисс Черрингтон сегодня и вовсе только спустилась к завтраку, а затем быстро вернулась в свою комнату: Конни на кухне сплетничала, что та всю ночь кричала во сне, словно ее каленым железом жгли. Как же тяжело быть благородной дамой, раз они такие слабые и хворые — в очередной раз пришло на ум горничной. Мэри в свои без малого сорок лет могла весь день напролет без устали драить дом, стирать и гладить белье тяжеленным чугунным утюгом, бегать вверх по крутым ступеням по каждому зову хозяйки, а к концу вечера чувствовать лишь слабую усталость в пояснице. А уж проблем со сном у нее отродясь не бывало!

— Как же я рада, что мой муж все же согласился пригласить доктора Бруннера. Он единственный, кто не считает, что моя болезнь — лишь хитрая выдумка, — покачала головой Кейтлин.

— Что вы, мэм, никто так не думает!

Кейтлин лишь вздохнула и откинулась на спинку плетеного стула, обложенного подушками. Так она и просидела, то глядя в окно, а то и вовсе с закрытыми глазами, пока Мэри убирала со стола и меняла цветы в вазе. Иногда ей казалось, что даже спляши она здесь тарантеллу, хозяйка бы не обратила на нее ни малейшего внимания. Однажды, несколько лет назад, завидев миссис Черрингтон в таком состоянии, Мэри ужасно перепугалась: та смотрела невидящим взглядом в камин, а рука ее безвольно спадала с кресла. Горничная позвала ее несколько раз, и только потом хозяйка приоткрыла глаза и проговорила:

— Какой чудесный сон, Мэри… Пожалуйста, не мешай мне.

Сейчас она остановилась в нерешительности у двери, раздумывая, спросить ли ей, не желает ли мэм еще чего-нибудь, не принести ли ей шаль, книгу или рукоделие, но потом лишь рукой махнула и бесшумно покинула столовую.

Через несколько часов, когда Мэри зашла в комнату, чтобы оповестить о прибытии доктора, она застала хозяйку все в том же состоянии; она смотрела за окно, на гладкую зеленую лужайку, с тем же пустым и спокойным выражением лица, что и всегда.

— Миссис Черрингтон! Миссис Черрингтон, — пришлось ей повысить голос. — Доктор Бруннер прибыл.

— Замечательно, Мэри. Пригласи его ко мне.

— Не желаете ли, чтобы я подала ему чаю?

Кейтлин нетерпеливо передернула:

— Вероятно, стоит. Но сначала приведи его сюда, а потом подавай свой чай, сколько вздумается!

Доктор Бруннер вошел, сопровождаемый Мэри, на ходу снимая шляпу и перчатки и отдавая их горничной. При виде этого высокого лысоватого мужчины с вечно сведенными бровями и плотно сжатыми губами миссис Черрингтон буквально засияла.

— Ах, проходите же! Я так давно вас ждала! — она подалась навстречу гостю, хотя обычно редко вставала только затем, чтобы поприветствовать кого-то. — Мэри, ну где же чай!

— Я прибыл сразу же, как только мистер Черрингтон сообщил мне, что ваше состояние вызывает некоторые сомнения…

— Я ни в коем случае не хотела надоедать и беспокоить вас из-за какой-нибудь ерунды, однако стоит признать, что порой я чувствую себя просто невыносимо. Поистине счастье, что мой дорогой муж решил не доверять мое здоровье местным шарлатанам. Но позвольте же предложить вам что-нибудь перекусить, прежде чем мы начнем говорить о столь неприятных вещах!

Она нетерпеливо барабанила пальцами, пока Мэри перекладывала с сервировочного столика все тот же набор, что недавно убрала со стола после полдника: булочки, бисквиты, печенья, джем и мармелад, сахар, щипцы для сахара, чайник, чашки, блюдца, розетки для варения, приборы, салфетки…

— Мэри, ты сегодня ужасно нерасторопна! — миссис Черрингтон казалось, что эти приготовления заняли вечность.

— Не злитесь на нее, — улыбнулся Бруннер, когда за горничной закрылась дверь.

— Что вы, разве я могу! Она самый близкий мне человек здесь.

— Как можно так говорить, миссис Черрингтон, разве этот человек — не ваш муж?

— Я имела в виду, что он так редко бывает дома, — попыталась объяснить она, смутившись. — Я совсем другое хотела сказать…

— Что ж миссис Черрингтон, это вполне понятно, ведь такой деликатной женщине, как вы, требуется твердое мужское плечо рядом.

— Вы совершенно правы, и я ценю все, что Бертрам делает для меня, но порой мне бывает так одиноко. Мне кажется, что только вы и можете меня понять.

— Разумеется, ведь я ваш врач.

Она печально улыбнулась ему.

— Дорогой мой доктор Бруннер, пообещайте, что будете иногда заезжать к нам! Я понимаю, что мы живем теперь слишком далеко от Лондона…

— Ради моей любимой пациентки я готов преодолеть это расстояние, — заверил он.

Миссис Черрингтон кокетливо улыбнулась.