Лунные капли во флаконе

С той стороны двери раздались невнятные голоса, которые успели что-то между собой обсудить, поспорить и придти к соглашению — и, наконец-то, дверь открылась. На пороге стояла высокая тощая женщина неопределенного возраста, которая, должно быть, была моложе проводницы Ричарда с первого этажа, однако выглядела такой усталой и издерганной, что молодой человек легко мог ошибиться на десяток-другой лет. Она нервно вытирала руки о сероватого цвета фартук и переводила взгляд с квартирной хозяйки на Ричарда.

— Ну Мэридит, я же сказала, что мы все заплатим, — заныла она вдруг таким пронзительным и высоким голосом, что молодой человек едва удержался, чтобы не вздрогнуть.

— Да ты, Бренда, совсем ослепла! К вам настоящий джентльмен пришел! Но если до конца недели я не увижу оплаты, то терпеть не буду, — пожилая дама гордо вскинула подбородок, отчего ее чепец заколыхался, будто огромная медуза, и ушла прочь, бормоча что-то себе под нос.

— А коли вы не за долгами пришли, так очень рада вас приветствовать, — проговорила миссис МакМиллан и протянула ему руку с красными и погрубевшими пальцами, которую Ричарду пришлось аккуратно поднести к губам.

— Миссис МакМиллан? — уточнил он на всякий случай. — Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

— А что такое? — тут же откликнулась женщина, бегая глазами из стороны в сторону. — Он, знаете ли, не здоров.

— У меня к нему вопрос по поводу одного места, которое он хорошо знал. А быть может, и вы слышали о неком доме в Монк Вуд, под Чатемом?

— Ох! — всплеснула она руками и сразу словно преобразилась: улыбнулась и перестала поправлять то передник, то волосы, постоянно выбивающиеся из-под чепца. — Вы говорите о нашем особняке? Знали бы вы, мистер…

— Харви.

— Знали бы вы, мистер Харви, что за дом там у нас был!.. Мы сейчас временно стеснены в средствах, — зашептала она все тем же высоким голосом на грани истерики, — а тогда жили, как благородные. Ох, вот это был дом! Но несчастливый, вот уж несчастливый.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Ричард.

— Бренда, да что ты там застряла! — донесся хриплый крик из соседней комнаты, от которого подпрыгнула мебель и задребезжали тарелки.

— К нам гости пришли! Ты даже не догадаешься, зачем! — крикнула она, и Ричард понял, за что эту семью так не любят соседи. Наверное, их голоса слышны даже с улицы.

— Я проведу вас в гостиную, — церемонно сообщила миссис МакМиллан.

Они еле разошлись в узком коридоре, но хозяйка дома вела Ричарда за собой так, словно кругом стояло с десяток лакеев, а она сама была по меньшей мере герцогиней. Гостиная представляла собой небольшую комнату с тусклым оконцем, сквозь которую в комнату едва попадал солнечный свет, а включать освещение здесь не торопились. Мебели было немного — настолько немного, что Ричард смог насчитать только два стула возле круглого стола и старый потертый диван, на который не рискнул бы сесть. Книжные полки, стройными рядами вытянувшиеся вдоль противоположной от входа, стены были практически пусты, и лишь кое-где стояли потрескавшиеся статуэтки или остатки сервиза. Если присмотреться внимательнее, можно было увидеть, что это довольно дорогой фарфор, от которого откололись крупные кусочки или слезла краска, но молодой человек не слишком интересовался изучением столовой посуды.

Один из стульев занимал мужчина, которого еще сложно было назвать стариком, однако из среднего возраста он давно уже вышел. Ричарду не удалось рассмотреть его лица, поскольку тот сидел к нему в пол-оборота, глядя на стол перед собой, но рыжую бороду, сильно тронутую сединой, и некогда добротный твидовый костюм, теперь потертый, засаленный и надетый поверх спальной рубашки, он заметил.

— Добрый день, мистер МакМиллан. Меня зовут Ричард Харви, и я пришел к вам, чтобы задать несколько вопросов по поводу вашего старого дома в Кенте, — он решил, что если не желает провести в этом доме вечность, говорить следует по существу.

Наконец мужчина повернулся к Ричарду и принялся его пристально разглядывать, словно тот пришел просить милостыни. Ричард ненавязчиво изучал его в ответ. Гордон МакМиллан был когда-то красивым мужчиной, но следы его красоты заплыли жиром, скрылись под одутловатостью лица, выпали вместе с волосами и растворились в остекленевшем взгляде. Его лицо было красным, как некогда лацканы пиджака, а засаленный шейный платок явно давил на шею, и он постоянно его оттягивал.

— Какая честь, какая честь, — проговорила миссис МакМиллан, прерывая затянувшуюся паузу. — Позвольте, я угощу вас чаем!

— Плеснула бы лучше гостю джина, кому нужен твой чай, — проворчал МакМиллан и доверительно обратился к Ричарду. — У нас хороший!

— Уж вечера бы дождался, паршивец! Одна только выпивка на уме! — заголосила миссис МакМиллан и исчезла в дверях.

Он кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Мистер МакМиллан, вы ведь раньше жили в особняке возле деревни Монк Вуд, Кент?

— Жил, — кивнул тот, поглаживая бороду.