Лунные драконы

– Уже выезжаю.

– Что-то случилось? – Руки вдруг сделались ватными, Полина едва не уронила чашку.

– Я должен уехать.

– Надолго?

– Еще не знаю. С моим шефом случилась беда. – Сергей встал из-за стола. – Мне нужно в клинику.

– Возьми меня с собой, – отважилась она попросить.

– Зачем?

Полина колебалась, не хотела признаваться, что боится остаться одна, но, увидев нетерпение в его взгляде, решилась:

– Я не могу одна. Боюсь, понимаешь?

Он покачал головой, а потом сказал:

– Тебе нечего надеть.

Убийственный аргумент. Ей действительно нечего надеть. Рубашка с чужого плеча и больничные тапки – это не одежда. Сейчас он уйдет, и она останется наедине со своими страхами.

– Ладно, сейчас что-нибудь придумаем. Жди! – Сергей вышел из квартиры, но уже через минуту вернулся, волоча за собой тщедушного тинейджера.

– Вот она, – он ткнул пальцам в Полину. – Что у тебя есть подходящее?

Подросток немного помолчал, а потом выдал:

– Прикольный причесон. И ноги ничего.

Она посмотрела на свои голые ноги и покраснела.

– Юрик, думай, – с нажимом сказал Сергей.

– Не гони коней, я и так думаю, – огрызнулся тинейджер.

– Юрик, за сто баксов нужно думать быстрее.

– Все придумал! Готовь бабосы!

Подросток юркнул за дверь и почти мгновенно вернулся с каким-то свертком.

– Вот, это должно подойти, – он сунул сверток Полине. – Гони баксы, Серый!

– Полина, примерь, – скомандовал Сергей и полез в кошелек.

Вкус у тинейджера Юрика был специфический, но выбирать не приходилось. Черная футболка с ярко-желтой мишенью на груди оказалась Полине впору. А вот джинсы, вытертые едва не до дыр, были велики, сползали с талии, оставляя голым живот.

– Отпад! – восхищенно сказал тинейджер. – Хоть сейчас в ночной клуб! Штаны только не дергай, темная! Это ж мода такая!

– Странная мода, – Полина поддернула джинсы.

– Это не мода странная, это ты странная, если собственной одежды не имеешь. Серый, где ты ее откопал, такую отстойную?

– Обувь как? – спросил Сергей, не обращая внимания на Юрика.

Полина посмотрела на свои ноги. Обшарпанные кроссовки не добавляли ей элегантности, но были велики всего на один размер.

– Нормально.

– Тогда вперед!

Они добрались минут за тридцать. Сергей бросил машину на стоянке, едва ли не волоком вытащил замешкавшуюся Полину из салона, быстрым шагом направился к ярко освещенному четырехэтажному зданию.

Сияющий хромом и совершенно бесшумный лифт доставил их на третий этаж.

– Жди меня здесь. – Сергей толкнул ее в глубокое кресло, сам скрылся за одной из многочисленных дверей.

Полина прикрыла глаза, приготовилась ждать. Эта больница разительно отличалась от той, в которой она провела последние три недели. Охранник на входе, качественный ремонт, удобная мебель, приглушенный свет и отсутствие тошнотворной смеси запахов казенной пищи, дезсредств и человеческих страданий. Хорошая частная клиника. Наверное, очень дорогая. Наверное, нужно быть очень состоятельным человеком, чтобы здесь лечиться. Наверное, нужно быть очень хорошим врачом, чтобы здесь работать...

– ...Эй, подъем! – Кто-то тряс ее за плечи. Полина открыла глаза, растерянно заморгала. Над ней склонился Сергей. – Пойдем, я познакомлю тебя кое с кем, – он выдернул ее из кресла, потащил по гулкому коридору.

В палате царил полумрак: горела только настольная лампа. Наверное, поэтому лицо лежащего на больничной койке человека казалось безжизненной маской.

– Вот эта женщина, Марат Александрович. Вы ее узнаете? – Сергей подтолкнул Полину вперед, поближе к свету.

У него были крупные, немного грубые черты лица, тяжелые веки, нос с горбинкой, густые усы и щедро посеребренные сединой короткие волосы. Он смотрел на Полину, не мигая, и от этого взгляда по позвоночнику тянуло холодком.

– Девочка, ты меня помнишь? – Голос тихий, едва различимый, никак не вяжущийся с лицом, зато хорошо вяжущейся с пропитавшейся кровью повязкой на груди.

Он спросил, помнит ли она? А она должна его помнить?

– Простите, – Полина покачала головой.

– Я Марат Александрович, друг Ядвиги. Ты помнишь Ядвигу? – Голос дрогнул, сделался едва различимым. – Не помнишь?..

– У меня амнезия, – она вдруг почувствовала себя виноватой в том, что никого не помнит: ни Сергея, ни Марата Александровича, ни женщину с редким именем Ядвига.

– Ты очень на нее похожа. – На лице-маске промелькнула тень улыбки. – Она тебя любила.

– Я могу с ней поговорить, с Ядвигой?

Он посмотрел на нее как-то странно, надолго замолчал, а когда заговорил снова, голос его больше не дрожал, в нем слышались скорбь и, кажется, обида:

– Мне очень жаль, девочка, но Ядвиги больше нет с нами. Она умерла в одиночестве, на ее похоронах не было никого из близких. Такова была ее последняя воля. Я узнал только через неделю, от чужих людей... Я готов был на все ради нее, а она даже не дала мне возможности пройти за ее гробом. Она доверилась этому уголовнику... – По морщинистой щеке скатилась слеза.

– Марат Александрович, – Сергей шагнул вперед, оттеснил Полину в сторону, – вам нельзя волноваться. Отдыхайте, набирайтесь сил. Я приду к вам завтра.