в 500 Вт и торчал длинный термометр. Натуральный инкубатор!
— Так чей это инкубатор? Чьи яйца? — добивался Лунин.
— Наверное, птичьи, — ответил я.
— А если змеиные? Ведь змеи тоже несут яйца! Или аллигаторы?!
— На Севере их нет, товарищ командир!
— Нет, есть! А вдруг у нас за дизелем крокодил объявится! — веселился Лунин. — Поэтому инкубатор убрать, и впредь за дизелем смотреть особо тщательно!!
Проверяем VI и VII отсеки, там, слава богу, инкубаторов нет, и выходим наружу, на палубу лодки.
— Ну, что же, — говорит Лунин, — полезли в надстройку, там проверим…
— Что же у меня останется от тужурки, товарищ командир?! — взмолился я.
Что останется, то и останется, — отвечает Лунин, — ведь там наверняка ничего не закреплено, все дребезжит. Ты сам туда лазил или нет?
— Нет, не лазил, — мрачно отвечаю я.
— Ну, вот видишь, — говорит он и закуривает, — придется мне идти к командиру бригады и докладывать, что лодка к походу не готова!
— Товарищ командир! Мы все сделаем к 23 часам!
— Ну, может быть, ты и успеешь сделать, но я не успею проверить, а доверия у меня к тебе нет! — говорит Лунин и уходит.
Настроение у меня ужасное. Да и моя щегольская форма превратилась в никуда негодное тряпье! Прогар по всем направлениям! Зато экипаж после такой проверки не нуждается в понуканиях, все работают как звери — в трюмах, в надстройке, везде стучат, завинчивают, проверяют… Раньше нужно было как следует работать, а мне… Ну, я теперь вас всех так проверю!..
Отпускаю всех на базу поесть, а потом — опять на лодку. Но в 23 часа приходит замполит Сергей Лысов — похода не будет, всем, кроме вахты, — на базу.
[186]