Луна

– Клаудия, это нереально вкусно! – признался он. – И действует почти мгновенно, я словно из гроба встал. Налей мне ещё.

Клаудия снова наполнила крышку, и он выпил вторую дозу – на этот раз вдумчиво, смакуя.

– Оно не только даёт энергию, оно ещё и на вкус что надо! Мне показалось – или там есть нотки каменной груши? И цветочные ароматы тоже, причём сразу несколько.

Сорен оглянулся на сестру – та смотрела на него изумлённо, будто он вдруг заговорил на зедийском.

– Что такое? Ты же знаешь, что у меня очень тонкий вкус.

– Гм… Ну, раз ты так говоришь, пусть там будут всякие нотки, – согласилась она, пожав плечами. – Я там замечаю только нотки горячего и коричневого. То, что надо.

Процессия наконец остановилась у Погребального камня. По приказу Вирена солдаты сразу по окончании боя занялись приготовлением огромного церемониального костра на квадратной каменной платформе посреди долины. Небо окрасилось яркими цветами рассвета, когда члены Совета поднялись по каменным ступеням, и носилки с телом короля были возложены на алтарь. Советники заняли свои места по углам Камня. На лёгком утреннем ветру трепетал флаг Католиса. Вирен торжественно встал перед собранием, опираясь на посох, и обратился к скорбящим с речью:

– Сегодня народ нашего королевства проснулся, чтобы узнать ужасную истину: наш король нас покинул. Вернее, был грубо отнят у своих подданных. Убит наёмниками из Зедии – лунными эльфами!

По долине прокатились возгласы ужаса и изумления. Именно такой реакции и добивался Вирен. Он положил руку на сердце и продолжил:

– Для меня Харроу всегда был более, нежели королём и великим полководцем. В последние часы жизни, которые он провёл рядом со мной, он назвал меня своим братом, чем я был тронут до глубины души. – Он немного помолчал для усиления эффекта. – Ни одно сердце не скорбит об утрате больше моего, однако наш долг – проводить короля в обитель вечного покоя. Старшая советница, пробил час зажечь костёр.

Он кивком дал сигнал Опели, однако советница не двинулась с места.

– Мы не можем этого сделать, – сказала она во всеуслышание. – На церемонии отсутствуют принцы. Где они? Их место – у погребального костра их отца.

Вирен догадывался, что Опели попытается разыграть эту карту. Он сожалел, что сейчас должен ответить ей именно так, как собирался, хотя ему это играло на руку. Однако же в последний раз принцев видели в компании последнего уцелевшего эльфа-ассасина – а это могло означать только одно. Он окинул взглядом толпу, замершую в ожидании ответа, а потом закрыл глаза и скорбно опустил голову.

– Я знаю, что ответ причинит боль всему народу, так что скажу коротко, чтобы не умножать скорбь. Принцы мертвы.

Толпа ахнула, как единый организм. Убийство короля было и так достаточно ужасной новостью – но ещё и невинные дети? Смерть наследника означала, что королевство погружается в хаос безвластия. Кто же теперь возглавит Католис? Кто наследует за королём Харроу?

Вирен оправданно ожидал, что подобное известие ужаснёт людей. Чтобы их успокоить, дать им твёрдую опору в пошатнувшемся мире, нужно одно: сильный правитель. И неважно, кто станет этим лидером и по какому праву – главное, чтобы он вернул испуганным и растерянным людям уверенность и защиту.

– Теперь вы понимаете, Советница Опели? – вскричал Вирен громовым голосом. – Теперь вы видите, почему мы обязаны дать достойный ответ на преступления наших врагов, почему нам требуется двигаться вперёд и показать им нашу силу? – ноздри его затрепетали от нетерпения, когда он снова приказал: – Зажигайте костёр!

Однако Старшая советница снова отказалась повиноваться. Напротив же, она перевернула факел и ударила им о камень, загасив пламя. Прочие факелоносцы при виде этого один за другим последовали её примеру – и факелы погасли все до единого.

Вирен в бешенстве наблюдал, как гаснет факел за факелом. Ничего, у него есть средства настоять на своём. Опели сейчас прилюдно доказала, что у неё есть несколько сторонников – но руководил церемонией по-прежнему он. Лорд-маг повернулся к своей дочери.

– Ты знаешь, что делать, Клаудия, – произнёс он.

Клаудия кивнула и вынула пробку из маленького флакона, который тоже захватила с собой в кармане плаща. Наружу тут же выбрался редкий зедийский паучок – их называли пауками-угольками за яркое светящееся брюшко. Он пробежал по пальцам Клаудии, и она позволила ему ползти, глядя на него приязненно, как на домашнего питомца. Когда же паук оказался на середине её ладони, она резко сжала кулак – и из него потекла светящаяся жижа.

– Ямалп еещюагырп, – пропела Клаудия слова заклятия, пока жижа капала меж её пальцев.

Глаза её наполнились лиловым светом тёмной магии, и она медленно раскрыла руку. Из середины её ладони ударили языки золотисто-красного огня, аркой пролетев над головами людей, и ударили в ближайшую жаровню погребального костра. Огонь двигался, как живой, перепрыгивая от жаровни к жаровне, и наконец ударил в каменный алтарь. Он облетел тело короля, как хищная птица в погоне за добычей, и погребальный костёр вспыхнул ярким пламенем.