Лунь

Но руку уже жёг прохладный пластик конверта. Дурак, как говорится, это навсегда… Нужно ли говорить, что эту ночь я не спал, и от тяжёлых мыслей под утро заболела голова. Я уже просчитывал примерные маршруты к ЧАЭС, да как их просчитаешь, когда ни разу даже и не приближался к станции, самые дальние вылазки ограничивались Припятью, и то воспоминания о них, вылазках этих, не сказать чтобы самые приятные. После Третьей Катастрофы в Припять совались только самые отчаянные, или, как в случае со мной, дурные сталкеры. Даже «Монолит» был вынужден перебазироваться, потому как выжить теперь в Припяти было не то что сложно, а просто нереально. Там был ад… а о том, что творилось у самой ЧАЭС, мне не хотелось даже и думать. После Третьей к Монолиту ходил Живчик с группой матёрых сталкеров, восемь человек ушли, двое вернулись. Сам Живчик и ещё один, Шкворень. Да, тот самый, что у Бара побирается. Этого Шкворня совестливый сталкер перед ходкой стажёру показывает, вот, мол, что Зона с человеком сделать может, посмотри и хорошенько подумай, надо ли оно тебе. И, может быть, от Шкворня пользы больше было, чем от всего «Долга» вместе взятого — много жизней спас бывший сталкер. Живчик ни одной царапины не получил, но вот головой малость повредился — днём ещё ничего, вроде нормальный, заикаться только начал, а по ночам ревел во сне, выл так, что жутко становилось. Он и сказал, что нет в Четвёртом энергоблоке Монолита. Нет. Ни за нюх табака ребят положил… а Шкворень только ворчал и посапывал, может, тоже чего сказать хотел, да только ни языка, ни челюстей как таковых у него уже не было. Живчик вскоре застрелился, Шкворень живёт до сих пор, ползает на корточках около Бара, руку правую тянет, а остатком левой в пыли солнышки рисует и каракули какие-то…

Нет, сталкер Лунь. На фиг всё. Как взял конвертик, так и верну. Пусть потом стыдно будет, да и чёрт с ним, от стыда никто ещё не помирал, переживём такое горе. Не прав Доктор. Не по-человечески такое просить. Решено. Я потушил скверную, кислую «Приму» о порог, выбросил пустую красную пачку, что оставил по доброте душевной один из приходивших к Доктору сталкеров. Встал, посмотрел на посветлевшее предутреннее небо. Собрался. Так, мол, и так, Доктор, извините, но…

Доктор спал в кресле, укрывшись бежевым пледом и низко опустив седую голову. У кресла, подогнув ноги, неподвижно сидела Пеночка. Гигантская её правая рука лежала на ладонях Доктора, странно желтоватых, словно восковых…

— Ладно, зайду позже… не буду будить, — прошептал я, поворачиваясь к двери.

— Доктор не спит, сталкер. Он окончил свою работу и ушёл. Лунь теперь должен покинуть это место. Скоро придут друзья. Те, кто думает разумом. Будут прощаться с Доктором. Тебе опасно тут. Даже тебе. — Пенка встала, поправила на покойном плед, нежно коснулась седых волос. — Доктор сказал отдать.

Я принял из рук Пенки маленькую картонную коробку, заклеенную скотчем.

И когда дом Доктора уже скрылся в густом утреннем тумане и мы с Хип миновали расшатанный, заросший лишайником мостик над топью, над болотом далеко разнёсся протяжный, звенящий вой…

В нескольких километрах от дома Доктора тихонько зажужжал мой ПМК, уведомляя о том, что нашёл сигнал. И через пару минут начал принимать сообщения:

«Подтвердите личность. Ввод личного пароля и кода. Пароли приняты. Вышлите фотографию… принято. Идентификация завершена. Ваш ПМК разблокирован».

«Полный спектр услуг в связи с неуплатой отключён. Ваш компьютер автоматически переведён в режим приёма бесплатных сообщений (сигналы бедствия, сводка погоды, общий чат, уведомление о Выбросах, интерактивная карта)».

«Лунь, БВП, стаж семь лет, переведён 136–110 из акта № 143 ЕГ от 11.08.2012, в акт № 349КС от 24.03.2013. Сигнал обнаружен в квадрате RF 78, урочище Степаншино».

«Необходимо зарядить аккумулятор. Ваш ПМК временно подключён к резервному источнику питания. Расчётное время работы резервного источника питания 5 ч.».

«Отправить уведомление об изменениях акта о вашем текущем состоянии (110, 136, 200; нужное отметить) в общий чат?»