Лунь

Скрипнула входная дверь, словно от ветра, и к столу неслышно, как призрак, подошло странное существо. Отдалённо оно напоминало излома. Очень отдалённо — единственное сходство с этим небезызвестным обитателем Зоны заключалось в длинной правой руке, свисавшей почти до пола. Не настолько, конечно, мощной, но куда более изящной. Впрочем, чтоб хребет сломать или башку кому продавить, и такой ручки хватит. Видел я раз, как встретились излом и молодой, по всему видать, неопытный кабанчик. Молодой-то он был, это да, но не подросток — двести с лишним кило в нём точно маялось. Да хоть бы и триста — большой шкаф громче падает. Взрослые кабаны — зверюги, конечно, страшные, но и те от изломов держались подальше, понимали, что смертью пахнет от сутулой фигуры в длиннополом плаще. Этот не понимал. Бедняга. Должно быть, даже удивиться не успел — излом бьёт так, что не уследишь за движением. Помню я этого кабанчика. Рыло ему набок свернуло. Красиво так. Набекрень.

На этом сходство с изломом заканчивалось. Белая, как свежая извёстка, кожа. Вполне человеческое, даже странно красивое лицо — только нос и подбородок маленькие, почти миниатюрные, и глаза необычные — один очень большой, без белка и радужки, чёрный, бездонный, второй поменьше, я его в бреду и не замечал — чуть раскосый, в синеву отдаёт. Волосы — густые, прямые, цвета слежавшейся золы. Если глаза меня не обманывают, аккуратно подстрижены на уровне плеч. Над висками выступают заметные бугорки. Контролёр? Да, что-то есть…

— Здравствуйте. Доктор. Здравствуй. Хип. Здравствуй. Лунь. Привет. Скиф. Кося? Где?

— Здрасьте… — Я несколько опешил. Поразительный голос — чистый, красивый, звонкий. Закрой глаза — девчонка смешливая говорит. Только фразы рубленые, одно слово как предложение.

— Привет, Пеночка. Опять за старое? — Доктор нахмурился. — Сколько говорить тебе — связывай слова вместе, не повторяйся. Например, так: «Здравствуйте все» или «Добрый вечер», «Где Кося? Куда он ушёл?». И когда к столу подходишь, верхнюю одежду снимать надо.

— Конечно, Доктор. Простите, я забыла, — с некоторым напряжением произнесла Пенка и сняла плащ. Я поразился ещё больше — стройная фигурка была затянута в изношенный, но вполне еще приличный джинсовый костюм. Уши вдруг заложило мягким ватным шумом — так бывает, когда зеваешь с закрытым ртом.

— Пеночка! Это, в конце концов, просто невежливо! — Доктор покачал головой. — Не все ведь понимают. Изволь говорить словами, уважаемая.

— Словами трудно, — обиженно протянула Пенка.

— Учись! — Доктор строго нахмурил брови, но я успел заметить мимолётную улыбку.

— Вот, Лунь, познакомься. Пенка. Для своих Пеночка.

— Лунь, — как-то несолидно вякнул я. — Кгм… сталкер. Это… приятно, в общем…

Ещё бы. Одно дело, встречаешь мутанта в Зоне, где он всегда, ну или почти всегда враг, а тут вот он, за столом сидит напротив. Молоко пьёт из большой фаянсовой кружки. Печениной заедает. Офонареть…

В ответ на моё вяканье Пенка церемонно поклонилась.

— Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, сталкер Лунь.

— Ну вот! — Доктор потёр ладони. — Можем ведь, когда захотим!

— Я старалась.

На пару секунд опять заложило уши, а Доктор кивнул.

— Молодец! Говоришь, «жгучий пух» виноват в появлении этой штуки? Ну-ка, покажи!

Пенка, не вставая со стула, дотянулась правой рукой до замызганного и в нескольких местах прожжённого рюкзачка. О том, что когда-то он был школьным, приходилось только догадываться. Из рюкзака на стол перекочевал невиданный мною раньше артефакт. Сгусток черноты с размытыми, словно дымящимися контурами завис в воздухе над столешницей. От него ощутимо тянуло холодом.

— Да. Любопытно. Ты точно уверена, что «жгучий пух»…

— Точно. В него молнией попало. Синяя зелень пустила короткие и очень горячие лучи. Этот холод оторвался от них и упал в две стороны — вверх и вниз. А синяя зелень всю молнию съела. Потому что холода уже не было в ней.

— Спасибо, Пеночка. Понять бы ещё, что ты сказала. Этот… холод. Он не опасен?

— Он не опасен. А синюю зелень я там оставила. Она очень опасная ещё три дня. Потом принесу. Ты, Лунь, хороший. Ты мне нравишься, сталкер Лунь. От тебя хорошо.

— Эй! — Хип придвинулась поближе и очень недружелюбно глянула на Пенку.

— Нет, Хип. Не так, как ты и он. Не то. Сердиться не нужно совсем.

— Хип. — Доктор улыбнулся в усы. — Она это всем говорит, кто ей приятен. И знаешь, это не часто случается. Первый раз она это мне сказала… ну, точнее, подумала, говорить она не умела тогда. Во второй раз Сионисту. Третий вот Луню.

— Доктор меня из очень плохо нашёл, — заявила Пенка.

— Нет, Пеночка. Нужно говорить: «Доктор забрал меня из очень плохого места».

— Какого же? — полюбопытствовал я.