Лукоеды

Этой же ночью в полночь небольшая цепочка людей поднялась вверх по холму от берега к Кладбищенскому замку. К нам на помощь с берега подошло спасательное судно. Пока буксировали оставшуюся без горючего «Новену» обратно в спокойную бухту лопнули два троса. Шторм все еще бушевал, а Блай уже писал автограф на двери замка, по его волосатой груди стекали капельки дождя. А в большом зале безутешно рыдал Макфаггер.

Я не долго думая, прямо в дождевике, взбежал по лестнице. Проскочил бальный зал и поднялся по винтовым каменным ступенькам. Шепча в каждую комнату. Пока не услышал тяжелое дыхание. И не мог поверить своим ушам. В полумраке две фигуры сплелись на полу. Ослабшими от морской качки глазами в бледном лунном свете мог едва рассмотреть тощую задницу Указующего Доброго Света. Мерно покачивающуюся. Вверх вниз на Леди Макфаггер.

На телегах, бричках и ослах подъезжали местные жители. Размахивая фонарями. С удрученными лицами из-за отсутствия несчастья. Меня представили трем туристам, супруги Ута, обои в больших коричневых ботинках и шляпах. И ясноглазой девушке, дрожащей в обтягивающем белом платье.

Все остановились в отеле. Они последовали общей суматохе, возникшей в городке. Да, сэр, мы как-нибудь днем хотели бы заглянуть сюда и походить по замку.

Гвоздь Макфаггер завопил, как оглашенный, увидев Леди Макфаггер, медленно спускающуюся по парадной лестнице. Руки его задрожали. Пожелал ей стать привидением. Когда она сказала, а, вот и ты, Джеффри. Тот, схватив ее одной рукой за волосы, проволок ее через весь зал и с грохотом швырнул об дверь библиотеки. Пока неслись вопли, я еле сдерживался, чтоб не разулыбаться.

На следующее утро я проснулся простывшим, руки побиты, плечи ломит, ноги одеревенели. Шарлен молча поставила поднос и вышла. После завтрака пришел Персиваль. Сказал, что в большом зале репортеры ждут новостей. Что разнесла молва уже по всей округе. О блестящих, искусных и храбрых моряках на борту «Новены». Теперь мирно стоящей на якоре в бухте.

— Ей-богу, сэр, в округе только о вас и говорят. На карту была поставлена человеческая выдержка.

У леди Макфаггер фингалы на оба глаза и выбит нижний коренной зуб. Нос с футбольный мяч, разбитые губы распухли. Сидит в Фарфоровой комнате на бледно зеленом стуле в длинном пурпурном платье. Виден лишь крошечный стройный изгиб ее прекрасной лодыжки. На глазах темные очки, нос залеплен пластырем. Улыбнулась, когда я вошел с коробкой шоколадных конфет.

— Очень любезно с вашей стороны навестить меня, такую несчастную

Шаркая, входит Бонапарт. Глухо бормоча извинения, наливает абсент. Сквозь розовое стекло окна льется солнечный свет позднего холодного утра. С низин и лугов уходит туман. На верхушках деревьев каркают вороны. От сигареты Гейл под потолок вьется дымок.

— Джеффри и десяти слов не сказал мне. Раньше я здесь сидела всего по часу, теперь целый день. Проверьте, пожалуйста, дверь закрыта. Есть правило — не попадаться. А я в первый же раз и попалась. Вы единственный, к кому я могу обратиться. Что мне делать?

— Сидите смирно. Он это переживет. В следующий раз, когда он вас поймает, вам обоим будет легче.

— Боже, что за мысли. Он настолько ушел в себя, что следующего раза он, вряд ли, заметит. Он просто обезумел. Он сделал это прямо посреди парка. Я не могла всего рассмотреть в театральный бинокль, но это было просто исступление. Я тут сижу и вся дрожу, у меня крутит живот. Но я попросила вас придти для того, чтобы сказать, что свою часть сделки я сдержу. Сколько денег вам нужно?

Воникают странные видения. Надежды сменяются разочарованиями. Стою и смотрю вверх на растущую гору долга. Как на голые склоны, по которым спускается Кларенс с последними знаниями в области секса. Которые постоянно куют внизу, в Кладбищенском замке. Где в туннелях и коридорах мелькают ухмыляющиеся лица. Радуясь, что стали гостями. Восхваляют мою плененную щедроту, проходя мимо меня в залах подобно толпе неблагодарной родни с подносами полными свежей еды из кухни.

— Я не знаю, сколько я должен.

— Разве Персиваль не ведет учет?

— Нет.

— А счета?

— Я ни одного не получал.

— Вы должны их спрашивать. Их никогда не присылают. Это считается не вежливым.

Из парка доносятся звуки ружейных выстрелов. Леди Макфаггер бросается к окну с театральным биноклем. Маленькие клубы белого дыма. Рядом с деревом три фигуры. С губ Гейл слетает вздох. Тяжело садится на стул. Опять одевает темные очки.