Лукоеды

— Ага. Как и я. И Джордж. Но вот у Франца семь дочерей. Хотя и мы несколько раз делали попытки, но у Джорджа все никак не получается совокупиться с женским гомосапиенсом. У меня же все это происходит от случая к случаю и не так уж и часто. Не обрезан. Веду журнал, он тут со мной, ага вот он. Человеческих сексуальных связей. Тринадцать. Двенадцать со шлюхами. Совокуплений с животными было пять. У меня так и не встает на тех женщин, за которыми я ухаживаю. За исключением недавнего случая, когда я нанюхался дистиллированной ослиной мочи, приготовленной по рецепту Франца, и он у меня тут же налился кровью. Хотя я и испросил родительского согласия, объекту было меньше лет, чем разрешено законом для половых сношений. И, к сожалению, возбудили уголовное дело. У трех из нас вполне нормальные пенисы. При этом мой самый большой как в спокойном, так и в возбужденном состоянии. Десять и семь десятых сантиметров и семнадцать и четыре десятых, соответственно. Но не смею вас задерживать.

— Вы останетесь на ленч?

— О, это так любезно с вашей стороны, сэр.

— И обед.

— Безмерно благодарны.

Завершив свои фразы, Эрконвальд слегка наклоняет голову. Он и Джордж кажутся чище, чем Франц. Хотя последний постоянно занят приготовлением какого-то дистиллята из рогов. Слабительное предложили, а возбуждающее нет. Выхожу на двор с неприятной картиной всей этой группы, которая, обсираясь, змеи обвили им ноги, елозит по потолку своими вскоченными членами. Чтобы потом выдолбить в мягкой штукатурке непристойно грубые мотивы.

Обвитые плющом башни Кладбищенского замка массивным силуэтом выделяются на фоне неба. Из четырех труб вьется дым. Два огромных скворца, трепеща крыльями, срываются со стены в даль голубую, разворачиваются, делают бочку и, сверкая крыльями, срываются в пике и в полном безветрии снова делают «горку». Блеянье овцы. Зов ягненка. Из которого Персиваль, если он хороший стрелок, может приготовить отбивную. Или из реки, протекающей прямо у стены замка, может выпрыгнуть форель прямо на стол к завтраку. Ноги так и просятся побежать, размахивая руками вверх по холму. Так и хочется крикнуть. Этой непрошеной банде. Когда же вы, черт побери, уберетесь. Со всеми вашими приведениями, змеями, штативами и луковой вонью.

На самом верху северо-восточной стены. В ярко-красном платье. Стоит Роза и машет вниз рукой. Оглядываюсь. Никого. Машу в ответ. Здравствуйте. Перекусили? Вау, какая слышимость. Роза, играючи проходится по октавам. От холмов отдает эхо. Через залив. За песчаным пляжем и лодочным ангаром. Где стоит яхта. Для которой у меня теперь есть команда. Эрконвальд — капитан. В двигатель зальем после перегонки ослиную мочу.

Клементин следует за Элмером и проходит мимо длинного автомобиля гостей, припаркованного с внешней стороны стены замка. С боков висят два запасных колеса. На одно из которых писает моя большая гав-гав. Внутри рядом с водительским местом сидит джентльмен, которого тебе вроде бы и не представляли. Тупо смотрит вперед. Как бы даже и не замечая меня. Я его отправлю в машинное отделение. Яхты. Где его стоицизм может хорошо проявить себя среди турбин. Которые, насколько я помню из своей морской службы, довольно шумные.

Узкая тропинка вьется среди зарослей бука, сосны и платана. Слышен плеск волн. В тени под великолепной выложенной шифером крышей стоит огромное здание, выступающее из склона крутого холма прямо в залив. Под карнизом несколько ступенек ведут к двери. Куда мы и идем. Откроем вот этот замок. И толкнем. Боже. Да она с трубой. Две спасательные лодки. Первое, что скомандую. После стольких лет службы на флоте. Всем на корму. Через надстройку. Суши весла в приветствии. Говорит ваш капитан, взялись все вместе, заводи с кормы, приводи к ветру. Пошевеливайтесь, увальни.

Клементин, стоя в полутьме рубки, отдает честь и улыбается. Уверенно кладет руки на руль. Мог бы провести эту штуку через эти двери. Разрезая крутые волны, ощущая соленые брызги на лице. Орудие в замке дает еще один залп. Открывая путь в неизвестное. Бравый моряк с несколькими отборными матросами-женщинами на борту бороздит море спокойным, но приятно возбуждающим курсом, принимая солнечные ванны на пустынном фордеке. Где есть и кожаное с подушками кресло для капитана, чтобы расслабиться, пока все идет путем. Довольно рискованная нахальность по морским меркам.

Клементин, чиркая спичками, обследует судно. Всего девяносто восемь футов. Поперек все двадцать один фут. В машинном отделении огромный дизель. Упакованный на двенадцать цилиндров. И даже небольшой верстак с ключами, тисками и сверлом. Лифт, что вертикальный гроб с зеркалом, можно даже причесываться. Может вместить тесно слившуюся в объятиях любовную парочку. В кают-компании заляпанные солью иллюминаторы. Зацветшие диваны и стопки пожелтевших географических журналов. Гальюн здесь, гальюн там. В них Элмер пробует ржавую воду, бегая вверх и вниз по трапу. Пробует на зуб ковер, мочится на ступеньку. Забирай Розу с парапета, заливай баки ослиным дистиллятом, преврати эту посудину в корабль славы.