Лука Витиелло

— Лука и Ария, — обратился к нам священник. — Добровольно ли и без принуждения вы пришли сюда, чтобы связать себя узами брака? Будете ли вы любить и уважать друг друга как мужа и жену до конца ваших дней?

Любить. Будто бы этот брак был по любви. Я никогда и никого не любил, и не полюблю. Любовь - это слабость. Рука Арии напряглась, и я задумался, не была ли она настолько глупа, чтобы надеяться на нечто подобное. Я буду относиться к ней с уважением, и, возможно, смогу принять ее как партнера, но любить? Я едва не рассмеялся. Семья - единственная любовь, что у меня была.

— Да, — ответил я, как все того ожидали. «Да» Арии тоже прозвучало без колебаний.

Священник удовлетворенно кивнул.

— Поскольку вы намерены заключить брак, соедините свои правые руки и заявите о своем согласии перед Богом и его Церковью.

Я взял руки Арии и обернулся к ней. В первые с того момента, как была приподнята ее фата, она встретилась с моим взглядом. Ее лицо не выражало ровным счетом ничего, но ее глаза не скрывали ни единой эмоции. Страх. Отчаяние. Безнадежность.

Злость затопила меня.

— Я, Лука Витиелло, беру тебя, Ария Скудери, в свои жены. Я обещаю быть верным тебе в хорошие времена и плохие, в болезни и в здравии. Я буду любить тебя и уважать до конца своих дней.

Я попытался не обращать внимание на ее дрожь, пока надевал кольцо на ее палец.

— Ария, прими это кольцо в знак моей любви и верности. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Отныне она моя.

Теперь настала очередь Арии надеть кольцо на мой палец, но она так чертовски сильно дрожала. Я придержал ее руку. Людям не обязательно видеть то, насколько она боялась меня. Но Маттео с его гребаным ястребиным взором все равно, конечно же, заметил и ухмыльнулся. Я не хотел знать, что у него на уме.

— Вы можете поцеловать невесту, — произнес священник.

Ария приподняла голову. Она еще больше напряглась, а в глазах отразились тревога и смущение. Блять. Я сжал ее руки. Даже не знаю, зачем.

Я ненавидел то, что разделяю этот момент со всеми этими ублюдками. Я целовал огромное количество женщин, трахал не меньшее, но этот первый вкус моей жены... Это не было тем, чем я хотел делиться. Я знал, что Ария предпочла бы куда более приватную обстановку - конечно, предпочла, ведь это был ее первый поцелуй.

Ее гребанный первый поцелуй.

Я наклонился и прикоснулся своими губами к ее. Почти ничего не было. Воздуха больше, чем прикосновения. Не стоило даже заострять внимание, но, черт подери, мое тело словно ожило. Ария моя.

Румянец окрасил ее щеки, и мне пришлось приложить все усилия, лишь бы не закинуть ее на свое плечо и не отнести в нашу комнату прямо сейчас. Я не мог дождаться ее обнаженного тела подо мной, того, как я погружу свой член в нее. Будто бы сумев прочесть мои мысли, Ария вздрогнула, и моя похоть испарилась.

Я даже не хотел думать о том, что она будет так же реагировать на мои прикосновения ночью. Блять.

Я взял ее за руку и повел по проходу. Мужчины из Семьи кивали мне, пока все хлопали. Тут же появился официант, держащий на ладони поднос с шампанским. Я взял один бокал себе и другой для Арии, передавая ей.

Ария сжала бокал в своих изящных пальцах, но никак не отреагировала на меня, даже не взглянула в мою сторону. Вскоре гости окружили нас, поздравляя. Это было нашей традицией, так что избежать этого не получилось бы, как бы я ни хотел приблизить брачную ночь со своей женой.

Взгляд Арии был отстраненным, губы сжаты в тонкую линию на бледном лице. Я наклонил свою голову к ней.

— Улыбайся. Помнишь, ты счастливая невеста?

И будто бы кто-то щелкнул выключателем, на лицо Арии вернулась маска счастья, абсолютно поддельная. Я сделал глоток шампанского, подавляя собственное разочарование из-за ее неприкрытого несчастья. Эта свадьба была не моей идеей. Я в принципе не хотел жениться. Моя жизнь посвящена Семье, и в ней нет места женщине.

Первые гости появились перед нами, мой отец и Нина. Она держалась в шаге позади него, как он того и хотел.

Отец положил руку на мое плечо. Он был со мной одного роста, единственный из здесь присутствующих, и его глаза встретились с моими. Серые глаза и темные волосы, как и у меня. Но на этом наше сходство и заканчивалось, за исключением склонности к жестокости.

— Лука, мой старший сын, — произнес он гулким голосом, привлекая внимание других гостей. — Сегодня особенный день и для тебя, и для Семьи.

Я натянуто улыбнулся. Он наклонился ближе, понижая голос настолько, что только я мог слышать его.

— Я завидую тебе сегодня. Нет ничего лучше выражения глаз женщины, когда она понимает, что ты можешь сделать с ней все, что захочешь, разрушить ее глупые надежды, сломить ее тело и дух. И, должен признаться, у твоей жены великолепные глаза. Было бы захватывающе увидеть в них ужас.