Лука Витиелло

— Это правда. — Он отступил назад и жестом указал на Арию. — Тогда, может, ты окажешь честь и вобьешь в нее немного здравого смысла?

Я взглянул на Арию. Она побледнела. Ее испуганные глаза переметнулись к моей покрытой кровью руке, затем вновь на мое лицо. Она застыла. Мысль поднять на нее руку была абсурдной. Что за мужчина ударит женщину? Арию? Нет, даже мимолетная мысль об этом заставила меня сжать зубы. Она весила более чем в половину меньше, чем я. Она была невинной и уязвимой.

— Она не ослушается меня.

Скудери выглядел пиздец недовольным. Будто бы мне не было похер.

— Ты прав. Но Ария будет жить под моей крышей до свадьбы, и хотя честь запрещает мне поднять руку на нее, мне придется найти другой способ, чтобы заставить ее подчиниться мне, — он ударил сестру Арии вновь, и я был в шаге от того, чтобы вмешаться вновь, но я все еще пытался удержать контроль.

— За каждую ошибку, Ария, твоя сестра будет принимать наказание вместо тебя, — сказал Скудери. Ария выглядела так, будто бы предпочла, чтобы ее ударили вместо сестры. Она была слишком невинной и милой для такого как я.

Скудери обернулся к охраннику.

— Умберто, отведи Джианну и Арию в комнаты и убедись, что они останутся там. — Умберто убрал нож и направился к выходу. Ария же избегала моего взгляда, пока помогала сестре.

Всхлип Рафаэле вновь привлек мое внимание к нему. Он все еще баюкал свою руку, плача как ебаный слабак, каким и был. Маттео достал платок, я взял его и протер руки и нож. Мне нужны вода и мыло, чтобы начисто отмыть их.

— Надеюсь, вы будете держать Арию подальше от мужского внимания, — холодно произнес я, пригвоздив Скудери тяжелым взглядом. — Я не хочу, чтобы хоть кто-то крутился возле нее. Если я услышу, что кто-то смотрит на нее хоть сколько-нибудь неприемлемым образом, ничто не удержит меня от того, чтобы развязать самую кровавую войну из всех, что вы только можете себе представить. Я не делюсь тем, что мое, а Ария – моя. Только моя. С этого дня она под моей защитой.

Рот Скудери сжался, но Фиоре потеряет рассудок, если мир будет нарушен из-за того, что Скудери не смог защитить свою собственную дочь.

— Не волнуйся. Она будет в безопасности. Как я и говорил, она ходит в католическую школу для девочек и никогда не остается наедине с мужчинами.

Я присел рядом с Рафаэле, и он отшатнулся, страх сиял в его глазах. Я придвинулся еще ближе.

— Считай, что я тебе ничего не сделал, — прорычал я. — Боль, что ты сейчас чувствуешь, — ебанная шутка по сравнению с той агонией, которая ждет тебя, если ты окажешься вновь рядом с Арией. Если ты коснешься хотя бы ее волоска, — мой голос стал еще смертоноснее, дрожа от силы испытываемой ярости, — одной ебаной волосинки, я засуну свой нож тебе в жопу, и буду ебать тебя им медленно, пока ты не истечешь кровью. Усек?

Он коротко кивнул.

— Я хочу слышать.

— Я не прикоснусь к ней, — выдавил он. Казалось, что он сейчас блеванет на мои ботинки.

Я встал и отошел, скривив губы от отвращения из-за ублюдка передом мной.

— Мы закончили, — сказал я.

— Я провожу вас, — произнес Скудери заискивающим тоном.

Ромеро, Чезаре, Маттео и я пошли за ним. Мы не пожали руки на прощание. Все эти лицемерные знаки уважения могут подождать и до свадьбы.

Вернувшись в отель, мы направились в бар, чтобы еще выпить. Ромеро был тем, кто практически не прикоснулся к стакану, всегда верный своему долгу. Я посмотрел на него. Я знал его с детства. Он был скорее ровесником Маттео, они вместе ходили в школу. Он был хорошим Солдатом и человеком, которому можно доверять.

Заметив мое внимание, он нахмурился.

— Что такое?

— Что ты думаешь об Арии?

Чезаре и Маттео резко затихли.

Ромеро поставил стакан и напрягся.

— Она будет твоей женой.

— Я не хочу слышать очевидные вещи. Я хочу знать, какое впечатление она на тебя произвела.

— Она скромная и покорная. Послушная. Не думаю, что она создаст какие-нибудь проблемы в эти три года, — сказал он, тщательно подбирая слова.

— Она уже сейчас великолепна. Через три года она будет практически нереальна. Мне нужен кто-то, кто будет охранять ее. Кто-то, кто не тронет то, что чужое, что не принадлежит ему.

Глаза Ромеро расширились, наконец, поняв ход моих мыслей. Маттео и Чезаре также выглядели удивленными.

— Лука, — произнес он тихо. — Если ты выберешь меня защищать Арию, я клянусь, что она будет в безопасности. И я никогда даже не посмею думать о ней каким-то неподобающим образом.

Маттео хохотнул.

— Не клянись в этом. У меня есть предчувствие, что будет слишком сложно не думать об Арии неподобающе.

Я уставился на Ромеро тяжелым взглядом.

— Ты знаешь, я доверяю тебе, и ты один из моих лучших Солдат, но то, что я сказал Рафаэле, было абсолютной правдой, о том, что каждый, кто коснется ее… — мой взгляд скользнул по сидящим рядом со мной мужчинам прежде, чем я ухмыльнулся и поднял руку, чтобы заказать еще выпивку. Они уловили мой посыл.

ГЛАВА 4

ПОЧТИ 3 ГОДА СПУСТЯ

Маттео помахал газетой, входя в пентхаус. Поставив чашку с кофе на стол, я приподнял брови.

— С каких это пор ты читаешь газеты? — спросил я.