Моя любовь, моя золовка,
Небесный свет лазурных глаз,
Во всем мне чудится уловка,
Не счесть затейливых проказ!
Как придвигалась ты игриво,
Как повторяла звонкий стих,
Как мы сближались торопливо,
Так не похоже на других!
Давно подружки-потаскушки,
Чинясь, косятся на нее,
Свет не видал такой резвушки,
Она всегда возьмет свое.
Ах, как она со мной чудесит,
Как отдается мне, шутя,
Как часто своенравно бесит,
Ну точно малое дитя!
Золовка, девочка, шалунья,
В ней все прочту я по глазам,
Когда в постели попрыгунья
Грозит и смертным и богам.
Со мной резвится, словно мячик,
Играет в сердце, как вино,
Где я целую каждый пальчик
И с ней во всем я заодно.
Оставь меня, золовка-душка,
Ан нет! Любого заебет,
В ней все – уловка и ловушка,
А хуй в ее руках игрушка,
Попал я, братцы, в переплет!
Поэтические досуги
Поэт на лире вдохновенной
Рукой рассеянной бряцал,
А вместе с ним актер отменный,
Как призрак сцены незабвенной,
Пустынны долы оглашал.
Вокруг народ непросвещенный
Друзьям бессмысленно внимал.
Зачем я ею очарован,
Зачем расстаться должен с ней,
Когда б я не был избалован
Неверной славою своей,
Когда бы обожатель страстный
Черты волшебницы прекрасной
Рукой безжалостною стер,
С досады, может быть, неправой,
Я б занял ум другой забавой,
Другую бы ласкал мой взор.
Но нет! Мой собеседник милый,
Она влечет нездешней силой!
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик,
Страстей безумных и мятежных
Мне упоителен язык.
Но прекрати свои рассказы,
Беги ее, как от проказы,
В ней нет, признаться, ничего,
Что стоит взгляда твоего.
Я пил и думою сердечной
Во дни былые залетал,
И горе жизни быстротечной,
И сны любви воспоминал;
Быть может, нет в ней ничего,
Что стоит взгляда моего,
Но как, скажи, наперсник строгой,
Теперь идти своей дорогой?
А ты прикажешь, петь за ней:
Приди, жених души моей?
Довольно дуть в одну дуду,
Таких с десяток я найду!
Весна, весна! Пора любви,
В моей душе, в моей крови!
На всем желанья отпечаток,
На что, скажи, мне твой десяток?
Затем, скажу, что для друзей
В Москве моей не счесть блядей.
А чтоб любовь была по сердцу,
Ты в ласках душу утоли,
На грудь посыпь немного перцу
И влей в пизду стакан шабли.
Не для меня цветут уж розы,
Веселых юношеских дней,
Сдержу ли непонятны слезы,
Когда иду вослед за ней?
Для сердца девы нет закона,
Любимой многими – порой
И я под властью Купидона
Ебусь, бывало, чуть живой;
Мой друг, ты силишься напрасно
Сказать, что нет того, что есть…
В толпе утрат до боли ясно.
Куда же мне теперь? Бог весть.
Тут пять минут езды отсель,
В бордель, властитель дум?
В бордель!
Эпитафия