Лука

— Я хотел ее так сильно, что даже хотел поменяться с тобой местами на эти семь месяцев... Но больше нет. Теперь тебе придется смотреть на себя в зеркало каждый гребаный день до конца жизни и видеть, какой ты отвратительный кусок дерьма. Вот почему я не собираюсь тебя убивать. — Лука убрал лезвие от его горла, но все еще заставлял Амо стоять на месте, как раненое животное, не отпуская его. — Я хочу, чтобы ты жил каждый день, зная, что я с ней, а ты нет. Зная, что она принадлежит мне и только мне. Чтобы ты умирал понемногу каждый раз, когда видишь нас вместе, так же, как я умирал, когда видел ее с тобой.

Теперь он сломлен.

Надежда, которая была у Амо, та самая надежда, которая появилась в его глазах, на то, что он был так близок к тому, чтобы быть с Хлоей, теперь была так мала по сравнению с тем, когда он только приехал сюда. Но Лука не хотел, чтобы она исчезла полностью, иначе ему не было бы так больно, когда он каждый день смотрел в зеркало, на Хлою или даже на Луку.

Отвернувшись от сломанного человека, который теперь сгорбился, поддерживаемый только стеной у него за спиной, сломанного человека, который больше не мог смотреть на него от стыда, Лука вернулся к своему столу, откуда с жалостью наблюдал за Амо.

Он достал еще одну сигарету и поднес ее к губам, прикурив конец щелчком руки.

— Убирайся с глаз моих долой и никогда больше не ступай ногой в мой дом. Приблизишься к Хлое без разрешения - никогда ее больше не увидишь. Поднимешь на нее руку, и я сдержу свое обещание вырвать твою гребаную глотку. — Приняв удар, он отпихнул его. — Ты свободен.

Борясь, Амо оттолкнулся от стены, прижимая поврежденную руку к телу, пока он уходил. Он не сказал ни слова, да ему и не нужно было. Его лицо сказало все. Амо терял девушку, которую любил, из-за Луки, и сейчас чувствовал, как она ускользает из его пальцев.

Он провел рукой по волосам, и его собственные слова обрушились на него как тонна кирпичей. Что я чувствовал, когда думал, что могу потерять ее, даже не успев спасти.

Он испытывал этот настоящий страх дважды. Каждый раз, когда она выживала, это было самое мирное и райское чувство... Но оно убивало его, когда ему приходилось видеть, как Амо утешает ее.

Можно подумать, что первый раз был самым худшим, но второй раз был таким же мучительным, душераздирающим и невыносимым.

Умирать понемногу каждый раз, когда видишь нас вместе, так же, как я умирал, когда видел ее с тобой...

Тридцать три

Молясь Богу, в существование которого он не верил, чтобы она была жива

Месяцами ранее...

Лука смотрел на пол казино, его мысли были заняты другим. Хлоя была здесь, в отеле-казино, в пентхаусе Неро, тусовалась с девушками. Она была так близко, но в то же время так далеко.

Каждый день, когда он ждал ее, он знал, что стал еще на один день ближе. Но для него это всегда казалось вечностью.

Зазвонивший в кармане телефон заставил его достать его и посмотреть, что это звонит Неро. Он сразу же ответил, приложив трубку к уху.

Не успел он заговорить, как Неро торопливо спросил:

— Лука, где ты?

Его сердце сжалось от тоски. Его инстинкты подсказывали, что происходит что-то очень неправильное, и каким-то образом он чувствовал, что в этом замешана Хлоя.

Он уже двигался к лифту.

— Первый этаж.

— Девочки... Кто-то вломился в дом. Мы в лифте... — Неро, казалось, потерял всякую надежду, его голос прервался.

Телефон выпал из рук Луки, когда острая боль вонзилась ему прямо в грудь.

Сменив направление, Лука направился к запасной лестнице, так как Неро уже пользовался лифтом. Он ударил по двери, заставив ее распахнуться, и начал бежать вверх по лестнице, бежать так быстро, как только могли его ноги. Не делай этого со мной! Он начал проклинать Бога, в которого не верил уже много лет.

Было двадцать три этажа.

Он еще не дотронулся до нее.

Двадцать три этажа разделяли их.

Он еще не почувствовал, каково это - целовать ее.

Двадцать три этажа, которые ему пришлось преодолеть, чтобы спасти ее.

Он не сказал ей, что любит ее.

На каждом пролете, на который он взбирался, появлялась цифра, говорящая ему, сколько еще этажей ему предстоит преодолеть.

Не смей, блядь, забирать ее у меня!

Ни разу он не остановился, ни разу его тело не замедлилось. Его разум и тело были сильны, желая, чтобы он достиг вершины, в то время как его сердце начало сжиматься в груди. Сердце, которое не должно биться, потому что у него его не было. Сердце, которое билось только для Хлои. Сердце, которое быстро разрушалось от страха потерять ее.

Одиннадцать...

Он был уже на полпути. Казалось, прошла целая вечность. Его единственная надежда на то, что Хлоя выживет, была в руках того, кто скоро доберется до нее. Спаси ее, Неро. Кто-то другой, спасающий ее, кто не был им, как бы сильно это его не убивало. Спаси ее, Амо.

Пятнадцать...

Цифры, казалось, расплывались мимо, вместе с образами будущего, которое они должны были прожить вместе.

Девятнадцать...