Луд-Туманный

Герцог Обри высоко поднял голову и громко крикнул:

– Клянусь Солнцем, Луной, Звездами и Золотыми Яблоками Запада!

При этих словах пространство под ними стало заливаться каким-то мягким светом – оно оказалось красивым и плодородным, как царство вечной весны. Здесь были ярко-зеленые лоскуты полей молодой пшеницы, колонны из розового и белого дыма, оказавшиеся фруктовыми деревьями в цвету, и колонны из голубых цветений, оказавшиеся дымом далеких костров, и просторный луг, поросший васильками и маргаритками – великое подземное море Страны Фей. Все здесь – корабли, горные вершины, дома – было маленьким, ярким и изящным, но тем не менее настоящим. Чем-то это место походило на Доримар или, вернее, преображенный Доримар, каким он видел его однажды с Полей Греммери. Глядя на все это, мастер Натаниэль понял, что в этой земле никогда не завывают ветры по ночам, и все в ее пределах обладает безмятежностью и уравновешенностью деревьев, непреходящим покоем картины. И вдруг все исчезло. Герцог Обри тоже исчез. Мастер Натаниэль стоял один на краю черной бездны, а ветер доносил до него эхо легкого издевательского смеха.

Так, значит, Страна Фей – это иллюзия? И Ранульф исчез в никуда?

Секунду-две он колебался, а потом прыгнул в бездну.

Глава 29 Мисс Хейзел получает известие, а госпожа Златорада – первую ласточку

Сведения, полученные от Люка Коноплина, дали возможность властям Луда наконец-то положить конец ввозу волшебных фруктов. Как мы уже знаем, пошарив по дну реки Пестрой недалеко от выхода ее на поверхность земли, йомены извлекли плетеные корзины, содержимое которых, плотно упакованное, представляло собой запретные плоды. После этого к Мамшансу перестали поступать сведения о том, что в стране кто-нибудь их употребляет. Но, невзирая на это, его волнения ни в коей мере не закончились, ибо казнь Эндимиона Хитровэна чуть не привела к народному восстанию. Разъяренная толпа под предводительством Шлендры Бесс штурмом взяла двор Палаты Гильдий, где висело тело доктора для устрашения злоумышленников. А вскоре самая длинная за долгие годы похоронная процессия проследовала за его гробом в Поля Греммери.

Осторожный Мамшанс решил, что препятствовать похоронам будет неосмотрительно.

– В конце концов, ваша милость, – сказал он мэру, – Закон получил его жизнь.

На следующий день многие подмастерья и ремесленники объявили забастовку, а несколько капитанов торговых судов доложили, что среди матросов появились некоторые признаки недовольства и случаи выхода из повиновения.

Мастер Полидор перепугался до смерти, да и капитан Мамшанс был склонен видеть ситуацию в самом мрачном свете:

– Если город решит восстать, полиция ничего не сможет сделать, – сказал он угрюмо.

А потом, словно по волшебству, все успокоилось. Забастовщики вернулись к своей работе, матросы перестали буянить, а Мамшанс заявил, что уже много лет в городе не было так тихо и спокойно.

– Нет ничего лучше, чем принять суровые меры, и немедленно, – самодовольно заметил мастер Полидор мастеру Амброзию (которого он избрал своим ментором взамен Эндимиона Хитровэна). Нужно один раз дать народу почувствовать, что у руля сильный человек, и тогда с ним можно делать все, что угодно. А народ, конечно же, не мог почувствовать ничего подобного с беднягой Натом.

Вместо ответа мастер Амброзий что-то промычал и саркастически улыбнулся, ибо он был одним из немногих, кто знал, что случилось на самом деле.

Причиной внезапного успокоения было не чудо и не твердая рука мастера Полидора. Ее принесли госпожа Плющ Перчинка и Хейзел Бормоти.

Однажды вечером, впервые после лета растопив камин, они сидели у огня в гостиной, расположенной за бакалейной лавкой.

Так как они являлись истицей и главной свидетельницей обвинения на суде, нельзя сказать, чтобы их положение было совсем безопасным. Поэтому капитан Мамшанс посоветовал им, пока не стихнет буря, переехать в Луд. Но для Хейзел Луд был городом, в котором похоронена вдова, а так как она была полна всяких суеверий, присущих тем, кто приехал с Запада, то не могла уснуть в пределах тех же городских стен, где находился дух вдовы. Не хотела она и воз вращаться на ферму.

Тетя рассказала ей о полушутливом намерении мастера Натаниэля поддерживать с ней связь, и Хейзел считала, что если он даже пересек Горы Раздора, их долг – оставаться там, где они могли получить его послание.

В тот вечер госпожа Перчинка даже расстроилась из-за ее упрямства.