Луд-Туманный

А теперь, добрые люди, перед тем как я отправлюсь в последний путь вместе со своим старым другом Эндимионом Хитровэном, я хочу дать вам совет. Никогда не дружите с мертвецами. Потому что мертвые – это грязные собаки, кусающие руку, которая их кормит.

И со злобной улыбкой она сошла с кафедры. Немало людей в аудитории были близки к обмороку от ужаса и с радостью покинули бы зал.

Мэру осталось только объявить приговор и, хотя речи обвиняемых произвели громоподобный эффект, торжественные, выверенные временем слова вызвали у аудитории трепет:

– Эндимион Хитровэн и Клементина Бормоти, вы признаетесь виновными в убийстве, и я поручаю ваши тела птицам, а души пусть отправляются туда, откуда пришли. И пусть ваша участь послужит примером для всех присутствующих, и они изменят свое поведение, если оно нуждается в исправлении, или останутся прежними, если вели себя безупречно. Ибо каждое дерево может стать виселицей, и у каждого человека есть шея, за которую его можно повесить.

Вдова выслушала свой приговор абсолютно бесстрастно, а Эндимион Хитровэн ответил на него презрительной усмешкой. Но когда приговор был произнесен, в глубине зала начались какие-то волнение и суматоха, и вдруг некая странная фигура, в неистовстве вырвавшись из рук удерживающих ее соседей, пробралась к по мосту и бросилась к ногам мастера Полидора. Это была мисс Примроза Крабьяблонс.

– Ваша милость! Ваша милость! – пронзительно кричала она. – Повесьте меня вместо него! Возьмите мою жизнь вместо его жизни! Ведь это я дала волшебные фрукты вашим дочерям, зная, что делаю! И я горжусь, что послужила презренным орудием тому же хозяину, которому он так прекрасно служил. Дорогой мастер Полидор, сжальтесь над своей страной, пощадите благодетеля вашей страны, и если Закон требует жертвы, пусть ею буду я – глупая бесполезная женщина, чьим единственным достоинством была вера в чудо, хотя она никогда и не видела его.

Рыдая, с лицом, искаженным гримасой, похожей на трагическую маску, под смех и улюлюканье публики она была силой выведена из зала.

Вечером того же дня Мамшанс пришел сообщить мастеру Полидору, что молоденькая служанка из Академии только что прибежала в караульную и сообщила, что мисс Примроза Крабьяблонс покончила с собой.

Мастер Полидор немедленно поспешил на место, где разыгралась трагедия, и там, в старом саду, где резвились, смеялись и делились секретами многие поколения Цветочков Крабьяблонс, на одной из яблонь висело окоченевшее тело их наставницы.

– Ну что ж, как поется в одной старой песне, Мамшанс, – сказал мастер Полидор, – «Вот висит девица, умершая за любовь».

Невозмутимость мастера Полидора, когда он шутил, была общеизвестна.

Виселицу установили в большом дворе Палаты Гильдий, и на рассвете следующего дня Эндимион Хитровэн и вдова Бормоти были преданы смертной казни через повешение.

Ходили слухи, что в момент, когда лицо доктора исказилось в последней гримасе, раздались раскаты странного серебряного смеха. Они доносились из той комнаты, где давным-давно покончил с собой шут герцога Обри.

Глава 27 Ярмарка в Эльфских Пределах

Примерно через два часа после того, как он покинул ферму, мастер Натаниэль добрался до уютной маленькой лощины у подножия Гор Раздора, избранной для размещения лудской конной полиции.

– Стой! – закричал часовой. Но тут же в большом удивлении опустил свой мушкет – Будь я проклят, если это не его милость!

Шесть или семь его товарищей, которые слонялись по лагерю, играли в карты или, лежа на спине, глядели в небо, услышав такое, поспеши ли к нему и, онемев от изумления, молча уставились на мастера Натаниэля.

– Я приехал искать сына, – сказал он. – Мне сказали, что… э-э… он отправился по этой дороге два-три дня назад. Если это так, вы должны были его видеть.

Йомены все, как один, покачали головой.

– Нет, ваша милость, никаких мальчиков мы не видели. Собственно, за все время, что мы здесь, мы не видели ни одной живой души. А если здесь все же есть какие-то люди, то они должны быть быстрые, как ласточки, и бесшумные, как кошки, и их так же трудно увидеть… ну, как самих мертвых. Нет, ваша милость, ваш сын здесь не проходил.

Мастер Натаниэль вздохнул.

– Мне кажется, что вы его не заметили, – сказал он, и задумчиво добавил скорее для себя, чем для них: – Кто знает? Может быть, он прошел по Млечному Пути.

И тут он внезапно понял, что это было, вероятно, его последнее нормальное соприкосновение с обычными человеческими существами, и печально улыбнулся.

– Я вижу, – сказал он, – вы хорошо проводите время… Делать нечего, вдоволь еды и питья, а? Вот вам пара монет. Сходите на ферму за бурдюком красного вина и выпейте за мое здоровье… и за моего сына. Я отправляюсь в путешествие, которое может оказаться очень долгим. Думаю, эта горная тропа подойдет мне не хуже любой другой.

Они глядели на него с большим изумлением.

– Прошу вас, ваша милость, простить меня, но, боюсь, что вы не совсем правы, – сказал часовой. – Все горные тропы здесь ведут только в Эльфские Пределы… и дальше.