Лучший из худших 2

— Да. Ты же не думаешь, что ушкуйники оставили всё так, на произвол судьбы? Наверняка подступы к лагерю заминированы, и надо быть крайне осторожными, чтобы не налететь на растяжку, — на пальцах пояснил я.

— Прости. Как-то даже не подумала об этом, — повинилась она.

— С этой секунды держись от меня на расстоянии и иди только по моим следам, — предупредил я.

Была мысль, что ушкуйники оставили часового, но потом я её отбросил. Их было не так уж и много, каждый штык на носу.

И всё равно, прежде чем сунуться поближе, я долго и тщательно через прихваченный бинокль изучал лагерь.

— Вроде никаких признаков жизни, — сообщил я. — Повтори, что надо делать.

— Держаться от тебя на расстоянии и идти только по твоим следам, — Лиза оказалась послушной ученицей.

— Молодечик, — похвалил её я. — А ещё охраняй меня. Боюсь, я буду слишком занят, чтобы мониторить округу.

— Есть охранять округу, — совершенно серьёзно сказал Лиза, разве что только не щёлкнула каблуками как заправский солдат.

Я тоже выдал ей один из трофейных автоматов. Стреляла она более чем сносно, в чём я уже успел убедиться. Не зря женщины всегда входили в число лучших снайперов.

Сняв с плеч груз, я приступил к разминированию.

Если среди ушкуйников находился не сапёр-любитель моего уровня, а настоящий профи — быть беде. Спецы умеют ставить не просто ловушки, а с двойным, а то и тройным сюрпризом, и тогда моего опыта просто не хватит.

О последствиях даже думать не хотелось. Ладно я, а что станется с Лизой?!

Так что надо оставаться максимально хладнокровным и предельно осторожным.

Теперь я двигался с черепашьей скоростью и, прежде чем сделать шаг, долго и тщательно изучал место, на которое встанет моя ступня. Может, это и ненужная перестраховка, но в нашем случае ошибка могла быть только одной, причём сразу фатальной.

Говорят, шахматным гроссмейстерам тяжелей всего даётся начало партии с дебютантами: сложно предсказать, какую те поведут игру, слишком много импровизации.

Первая же найденная растяжка показала, что ставил её солдат, прежде служивший в моём батальоне, поскольку использовались по сути одни и те же «лекала». Я порядком вспотел и помучался, когда лихорадочно искал возможные хитрые ловушки, но… всё обошлось.

Это открытие подняло мне настроение — против нас работал спец одной со мной школы минного дела, вдобавок, не сильно заморачивавшийся. Т. е. всё, конечно, грамотно, но без вывертов, способных свести сапёра с ума.

Что ж, вполне логично — ушкуйники в первую очередь пытались обезопасить себя от мутантов и прочей нечисти, и лишь во вторую от случайных людей.

И всё-таки процесс разминирования прибавил мне седых волос, пару раз я был просто на грани и едва удержался от мысли послать всё на хрен, бросит всё и свалить отсюда подальше.

В самом конце я уже валился от усталости, а руки тряслись. Лиза заметила это.

— Лан, возьми паузу — ты уже сам не свой.

— Если я остановлюсь, никакая сила не заставит меня вернуться к этому занятию, — признался я.

— Тебя всего трясёт.

— Это от нервов.

— Может я попробую? — вызвалась она.

— Этого ещё не хватало! — разозлился я.

Злость на какое-то время вытеснила усталость и помогла снова сконцентрироваться.

Я огромным облечением разрядил растяжку.

— Скорее всего, это последняя. Но ты погоди радоваться — могут заминировать и машину. Так что не подходи ко мне по-прежнему.

— Буду делать как ты сказал, — закивала Лиза.

Я внимательно осмотрел БТР со всех сторон, даже сползал под пропахшее маслом днище. Вроде без сюрпризов.

Вскарабкался наверх и немного постоял, чувствуя, как вокруг завывает ветер.

— Ну как? — с опаской спросила Лиза.

— Пока нормально. Если всё и дальше так пойдёт — залезу внутрь, попробую завести.

— А я?

— А ты пока никуда не суйся, даже в палатки. Контролируй местность. Если нет людей, могут объявиться мутанты.

Отдав распоряжения, я снова вернулся к осмотру БТР, прикидывая, как бы я поступил на месте ушкуйников.

Минировать люк не станут — им ведь ещё надо возвращаться, а это был бы гарантированный способ попортить «коробочку».

И всё равно за ручку люка я взялся с внутренним содроганием, даже закрыл глаза.

— Господи, пронеси!

Люк поддался, взрыва не произошло.

Жить сразу стало лучше, жить стало веселей.

Я с облегчением вытер выступивший пот. Вроде осталось всего ничего, но и сейчас расслабляться не нужно. Сколько погибло как раз по такой причине!

Я залез внутрь боевой машины.

М-да, взять бы мехводу и выдернуть руки вместе с ногами. Это же надо так запустить вверенное имущество. Кругом тройной слой ржавчины, всё скрипит, воет и ломается от тоски и безысходности.

Нет, я понимаю, что списали БТР в состоянии крайней убитости, но хотя бы элементарный уход технике всё равно нужен. А тут всё явно по принципу «на отвяжись».

Нехорошо это, непорядок.

Ладно, незадачливый мехвод уже на том свете, где получает по полной программе за варварское обращение с техникой.

Надо посмотреть, какое наследство упало нам в руки. В первую очередь интересовала горючка.

В отличие от «багги» БТР кушал обычное дизтопливо и вряд ли в час по чайной ложке.