Полубой рванулся вперед, снес голову подставившемуся боевику, отбросил с дороги безголовое тело и, выбив саблей парализатор из рук О’Доннела, в последний миг задержал удар, прижав клинок к шее командира боевиков. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом Полубой грязно выругался, метнулся к двери и захлопнул ее за собой.
Виктория, стоя на коленях, хлопала Сандерса по щекам, пытаясь привести в чувство.
– Прекратите, – все еще в горячке боя, Полубой оттолкнул ее, – он вырубился на два-три часа.
– Но как же…
– Антигравом умеете пользоваться?
– Да.
Полубой, ворочая Сандерса, как мешок с песком, снял с него антиграв.
– Надевайте.
– Без него я не уйду, – сказала она решительно. – Вы что, хотите бросить его здесь?
– Не мелите ерунды! – взорвался Полубой и внезапно скривился. – А, черт… – Он откинул полу плаща, и Виктория увидела, что у него в боку торчит арбалетный болт.
– Вы ранены?
– Как видите. – Он отложил саблю и склонился, разглядывая рану. – Пустячок, а приятно, – пробормотал он.
– Хотя бы стрелу обломайте.
– Она металлическая.
Виктория закусила губу. Болт вонзился в очень неудачном месте, мичман едва мог двинуть рукой. Полубой несколько мгновений пялился на торчащий из его тела кончик болта с пластиковым оперением, а затем скрипнул зубами и, прижав к оперению ладонь, надавил на болт, вгоняя его в тело. На его скулах заиграли желваки, заскрипели стиснутые зубы. На спине, под майкой, напротив раны, вздулась шишка.
– Режьте, – сказал он сдавленным голосом.
Виктория, закусив губу, разрезала полосатую майку и вздувшуюся бугром кожу. Из раны хищно блеснуло острие. Полубой продолжал давить на оперение и скоро показался весь наконечник. Виктория, пачкая пальцы кровью, зацепила его и потянула. Медленно, дюйм за дюймом, болт пополз из тела. Наконец пластиковое оперение исчезло в ране. Полубой смотрел перед собой остановившимся взглядом.
– Быстрее. – Голос у него был хриплый, каркающий.
Одним рывком Виктория выдернула стрелу и отшвырнула ее в сторону. Из раны струйкой ударила кровь. Она зажала рану ладонью. Полубой резко выдохнул, убрал ее руку и опустил на рану майку.
– Вас надо перевязать.
– Потом. Надевайте антиграв.
Виктория послушно надела аппарат. Полубой подхватил бесчувственное тело Сандерса и подтащил к окну.
– Идите сюда, – скомандовал он, – кладите его руку себе на плечо, сами обхватите его под мышкой. Вот так. Полминуты удержите его?
– Я его удержу столько, сколько потребуется.
– Прекрасно. – Полубой обхватил Сандерса. – Теперь включаем антигравы и прыгаем. Управлять полетом буду я.
Они встали над пропастью. В дверь позади ударили чем-то тяжелым.
– Готовы?
– Да!
– Вперед!
Виктория прыгнула, одновременно включая антиграв. Они падали по наклонной, будто катились с огромной крутой горы. Свистел ветер, тело Сандерса норовило выскользнуть из объятий, и она сжала зубы и прижалась щекой к его лицу.
– Я не отпущу тебя… никогда не отпущу…
– Внимание! – крикнул Полубой.
Она увидела, как стремительно приближается земля. Кто-то бежал к ним, размахивая руками…
Удар. Она повалилась на землю, стараясь, чтобы Сандерс оказался сверху.
– Вот черт. Прямо цирк, – услышала она знакомый голос.
Людвиг оторвал ее руки от Сандерса, взвалил его себе на плечо. Полубой помог ей подняться.
Уже в глидере, придерживая за плечи привалившееся к ней бесчувственное тело Дика, она вдруг расплакалась. Людвиг оглянулся, подмигнул:
– Чего теперь плакать-то? Порядок. Выбрались!
Полубой, сидевший рядом с ним, промолчал.
Глава 16
Последний привал
Уходить в Развалины решили под утро. Во-первых, даже ночные гуляки и уличная шпана к четырем-пяти часам утра расползаются по домам и ночлежкам, а во-вторых, каботажники возвращаются из Развалин в башни и боевики кланов уходят в подземные лаборатории и мастерские, поскольку делать до следующей ночи им больше нечего – товар передали и отправку обеспечили.
После бегства из башни ван Хорна Людвиг привез их в «свою лачугу» – большой пустой ангар с бетонными стенами и гофрированной крышей.
– Купил по случаю, когда еще деньги были, – похвастался он, – думал ремонтную мастерскую устроить, да куда там.
На бетонном полу кое-где стояли лужи – с дырявой крыши во время дождя натекало, в дальнем углу было оборудовано что-то вроде жилой комнаты: стол и несколько стульев, походная армейская кровать и холодильник, забитый консервами. Огромный металлический ящик, заменяющий хозяину шкаф, довершал картину домашнего уюта.
Людвиг загнал глидер прямо в ангар. Полубой вытащил Сандерса, на плече донес его до койки и положил на нее.
– Вас надо перевязать, – непререкаемым тоном заявила Виктория, – снимайте плащ и майку.
Полубой без возражений снял плащ, осторожно стянул майку – она присохла к ране. Людвиг цокнул языком.
– Чем это?
– Стрела.
– Чуть левее и ниже – и все, отпрыгался бы. Погоди, у меня аптечка есть.
Из-под кровати он вытянул плоский ящик, доверху набитый армейскими аптечками с надписью на новодойче.
– Со службы остались, – пояснил он.
– Так им сколько лет? – возмутилась Виктория.