Лучшие стихи

И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.

И разжег я костер на снегу.

И стоял.

И смотрел,

как мой крест одинокий удивленно и тихо горел…

А потом зашагал я опять среди черных полей.

Нет креста за спиной…

Без него мне

еще тяжелей.

«Может быть, все-таки мне повезло…»

Может быть, все-таки мне повезло,

если я видел время запутанное,

время запуганное,

время беспутное,

которое то мчалось,

то шло.

А люди шагали за ним по пятам.

Поэтому я его хаять не буду…

Все мы —

гарнир к основному блюду,

которое жарится где-то

Там.

«Ламца-дрица, гоп-цаца!..»

Ламца-дрица, гоп-цаца!

Это – сказка без конца…

Трали-вали, вали-трали.

Ах, как нам прекрасно врали!

Ах, как далеко вели

«ради счастья всей Земли!»

Трали-вали, трали-вали…

Ах, как гордо мы шагали!

Аж с утра до темноты

шли вперед,

                раззявив рты.

Флаг пылал,

над нами рея…

Золотое было время!

Время

        тостов и речей.

Век

дотошных стукачей…

Ведь еще почти намедни

ах, как смачно

нас имели!

(Десять пишем, два в уме), —

оказались мы

в дерьме.

В нем теперь сидим и воем,

как когда-то под конвоем.

Ламца-дрица, гоп-цаца…

Нам бы

выка  —

рабка  —

тца!

«Помогите мне, стихи!..»

Помогите мне, стихи!

Так случилось почему-то:

на душе

темно и смутно.

Помогите мне,

                   стихи.

Слышать больно.

                       Думать больно.

В этот день и в этот час

я —

не верующий в Бога —

помощи прошу у вас.

Помогите мне,

                   стихи,

в это самое мгновенье

выдержать,

не впасть в неверье.

Помогите мне,

                   стихи.

Вы не уходите прочь,

помогите, заклинаю!

Чем?

А я и сам не знаю,

чем вы можете

                   помочь.

Разделите эту боль,

научите с ней расстаться.

Помогите мне

                   остаться

до конца

самим собой.

Выплыть.

Встать на берегу,

снова

       голос

              обретая.

Помогите…

И тогда я

сам

    кому-то помогу.

«Такая жизненная полоса…»

Е. Евтушенко

Такая жизненная полоса,

а может быть, предначертанье свыше:

других

я различаю голоса,

а собственного голоса

                              не слышу.

И все же он, как близкая родня,

единственный,

кто согревает в стужу.

До смерти будет он

                          внутри меня.

Да и потом

не вырвется наружу.

Общежитие

Ау,

    общежитье, «общага»!

Казнило ты нас и прощало.

Спокойно,

              невелеречиво

ты нас ежедневно учило.

Друг друга ты нам открывало.

И верило, и согревало.

(Хоть больше гудели,

                            чем грели

слезящиеся батареи…)

Ау, общежитье, «общага»!

Ты многого не обещало.

А малого

            мы не хотели.

И звезды над нами летели.

Нам было уверенно вместе.

Мы жить собирались

лет двести…

Ау, общежитье, «общага»!..

Нас жизнь развела беспощадно.

До возраста

                повыбивала,

как будто война бушевала.

Один —

           корифей баскетбола —

уехал учителем в школу.

И, в глушь забредя по малину,

нарвался

            на старую мину.

Другого холодной весною

на Ладоге смыло волною.

А третий любви не добился

взаимной.

И попросту спился.

Растаял

          почти незаметно…

А тогда

все мы были бессмертны.