Лучшие из нас

Пока линия жизни Пола шла ровно и высоко. И с того момента, как он увидел Нанну в дверях кафедры футуристической лингвистики, линия устремилась прямо вверх, задрожала от возбуждения. Пол влюбился. В тот самый момент, в том самом месте. Он не просто увлечен, пленен или очарован. Он серьезно, глубоко и безгранично влюблен. Возможно, впервые. В жизни Пола было много женщин. Они легко на него западают. Он, как говорится, прекрасно выглядит. Пол образован, обладает широким кругозором и шармом. У него необычайно красивый голос, глубокий и звучный (могучий, как обычно говорит его мама, но она испытывает пристрастие к романтическим эпитетам). Если он хочет произвести на женщину впечатление, то начинает тянуть гласные, так что звуки зависают в воздухе и трепещут, прежде чем проникают в женские уши. Обычно он говорит спокойно, даже неспешно, но начинает частить, если чем-то увлечен или на чем-то настаивает. Пол знает, как воздействует на противоположный пол, но он еще немного смущается, и иногда его одолевает юношеская неуверенность. Наглость и смущение — в этой последовательности и в соотношении 5:1 — делают Пола совершенно неотразимым. В результате — целый ряд краткосрочных отношений. (Друзья Пола, а особенно лучший друг Мортен, называют постоянно растущее количество экс-подружек «курочками Пола»).

До сих пор Пол еще не любил по-настоящему ни одну женщину. Он всегда влюбляется безрассудно, влюбляется, очертя голову, и каждый раз он уверен, что она — это Та Самая Женщина, но уверенность длится так недолго, что он даже не успевает насладиться ею, прежде чем она улетучится. Поэтому Пол шутя говорил своей маме: «Ты — моя единственная». И до встречи с Нанной это полностью соответствовало действительности.

Не будет преувеличением сказать, что Нанна изменила жизнь Пола. Поэтому история Пола начинается с этого момента. Но все же, чтобы подготовить декорации для этого эпизода и показать, насколько неожиданной была встреча в этой точке на линии жизни Пола, мы должны начать наше повествование немного раньше.

Университет напоминает банку плохо простерилизованных консервов, сказала как-то одна профессор другой на рождественском празднике — или это было на летнем пикнике? Университет находится в состоянии хронического ботулизма, говорила она. Мельчайшее происшествие здесь может раздуться, распухнуть и достигнуть колоссальных размеров. Здесь не самые благоприятные условия для проявления снисходительности и почти нет места прощению.

Вино из коробки сделало ее красноречивой. Ее собеседница кивала: верно подмечено. Но они обе уже хорошо выпили.

Может быть, в этом что-то есть. Очень немногие ученые попадают в университет. А уж если попадают, то сидят там до тех пор, пока не одеревенеют телом и душой и не выйдут на пенсию. При этом им нет надобности проводить много времени за пределами коридора, в котором располагается их кабинет. Человек может даже быть недовольным своей работой. Но он остается в университете.

Потому что несмотря на то, что на сотрудников университета все чаще смотрят как на реликты и относятся к ним со снисходительным любопытством, должность университетского преподавателя всегда дает человеку определенный статус и престиж.

Другая причина, по которой сотрудники не уходят из университета, это то, что университетская жизнь довольно нетребовательна, стоит только человеку закрепиться в ней. Она может быть утомительной, да. Но для многих это защищенное и приятное существование. А часто у людей даже нет альтернативы. Большинство университетских преподавателей не обладает способностями для другого рода деятельности. Когда человек тратит десять-пятнадцать лет на то, чтобы узнать все о гласных языка суахили или о метрических размерах в поэзии Эмили Дикинсон, он не получает навыков, в которых остро нуждается общество.

Со стороны университетская система может показаться достаточно либеральной. Но внутри консервной банки, под плотной крышкой, царит строгая дисциплина. Сотрудники внимательно следят друг за другом. Если во время перерыва человек не жалуется на университет, к нему начинают относиться с подозрением. Если человек вслух критикует университет, рядом с ним будут помалкивать. Если человек потерпел неудачу, на него смотрят свысока. Но если у него дела идут хорошо, ему тоже не избежать всеобщей участи: если он хороший педагог и пользуется популярностью у студентов, к нему будут относиться с недоверием. Если человек слишком легко идет на контакт, слишком много светится в газетах и на телевидении, о нем будут злословить, потому что в этом случае его сочтут поверхностным популистом. Обычно действует правило: чем меньше читателей, тем лучше исследование. Но если человек публикуется только в тяжеловесных международных журналах, если он получает престижные научные награды, он гарантированно будет исключен из приятной компании за обеденными столиками в кафе.