Лучшие историки

Ростислав переправился за Днепр ниже Любеча и поехал в Смоленск; Мстислав Изяславич с двоюродным братом Святославом Ростиславичем ускакал в Переяславль, здесь взял жену и уехал в Луцк; а Святослав Всеволодич был захвачен половцами; Изяслав Давыдович с женою выручили его из плена и других русских много выручили, много добра сделали, говорит летописец: если кто из пленников убегал в город, тех не выдавали назад. Быть может, Давыдович с намерением поступал так, желая приобресть расположение жителей Русской земли, которых нелюбовь ко всему его племени он должен был знать хорошо. Он послал сказать киевлянам: «Хочу к вам поехать». Киевляне были в самом затруднительном положении: покинутые Ростиславом, они видели приближение половцев, от которых могло спасти их только немедленное принятие Давыдовича, и они послали сказать ему: «Ступай в Киев, чтоб нас не взяли половцы, ты наш князь, приезжай». Изяслав приехал в Киев и сел на столе, а Глеба Юрьевича послал княжить в Переяславль, окрестности которого были сильно опустошены союзниками их – половцами. Но Юрия ростовского нельзя было удовлетворить одним Переяславлем: только что услыхал он о смерти Изяславовой и о приезде другого Мстиславича в Киев, как уже выступил в поход и приблизился к Смоленску, имея теперь дело преимущественно с тамошним князем; тут пришла к нему весть, что Вячеслав умер, Ростислав побежден, Давыдович сидит в Киеве, а Глеб – в Переяславле. Ростислав между тем, прибежавши в Смоленск, успел собрать войско и вышел против дяди; но мы видели, что Ростислав не был похож на брата отвагою, видели также, что он не был охотником и до споров с дядьми, и потому послал к Юрию просить мира: «Батюшка! – велел он сказать ему, – кланяюсь тебе: ты и прежде до меня был добр и я до тебя; и теперь кланяюсь тебе, дядя мне вместо отца». Юрий отвечал: «Правду говоришь, сын; с Изяславом я не мог быть; но ты мне свой брат и сын». После этой пересылки дядя с племянником поцеловали крест на всей любви, по выражению летописца, и Юрий отправился к Киеву, а Ростислав – в Смоленск; вероятно, что необходимость спешить в Киев и большое войско Ростислава также имели влияние на миролюбие дяди. Недалеко от Стародуба встретил Юрия сват его и старый союзник Святослав Ольгович, приехал к нему и Святослав Всеволодич с повинною. «Совсем обезумел я, – говорил он Юрию, – прости». По просьбе дяди Ольговича Юрий помирился с Всеволодичем, заставив его поклясться не отступать от себя и от дяди, после чего все трое пошли к Чернигову. Не доходя еще до города, Святослав Ольгович послал в Киев сказать Давыдовичу: «Ступай, брат, из Киева, идет на тебя Юрий; ведь мы оба с тобою позвали его». Но Давыдович не слушался; тогда Святослав в другой раз послал к нему из Чернигова: «Ступай из Киева, идет туда Юрий; а я тебе Чернигов уступаю ради христианских душ». Изяслав все не хотел выйти из Киева, потому что этот город сильно понравился ему, говорит летописец. Наконец, сам Юрий послал сказать ему: «Мне отчина Киев, а не тебе». Без права и без особенного народного расположения Давыдович не мог более оставаться в Киеве и потому послал сказать Юрию: «Разве я сам поехал в Киев? Посадили меня киевляне; Киев твой, только не делай мне зла».