Лучшее во мне

Мне пришло время присоединиться к Кларе. Пора нам с ней спеть вместе. Настал мой час, и я об этом не жалею. Я снова с Кларой, и это единственное место, где бы я хотел остаться навсегда. Прошу развеять мой прах над цветами, и не нужно по мне плакать. Наоборот — я хочу, чтобы вы радовались за нас. Улыбайтесь веселее для меня и моей девочки.

Так».

Подавшись вперед, Доусон положил руки на колени и попытался представить себе пишущего это письмо Така. В авторе этого послания он никак не мог узнать приютившего его немногословного, сурового человека. Такого Така Доусон не знал.

Глаза Аманды излучали тепло, она осторожно, чтобы не разорвать бумагу, сложила письмо.

— Я знаю песню, о которой он говорит, — сказала она, аккуратно спрятав письмо в сумку. — Я однажды слышала, как он ее поет, сидя в кресле-качалке. Когда я спросила, что за песня, он ничего толком не ответил, а просто включил мне пластинку.

— Дома?

Аманда кивнула.

— Помню, я подумала, что мотив какой-то запоминающийся, но Так закрыл глаза и будто… растворился в музыке. Но вот песня закончилась, он встал и убрал пластинку, и я не знала, как это все воспринимать. Но теперь все встало на свои места. — Аманда повернулась к Доусону. — Он звал Клару.

Доусон медленно вертел в руках бокал.

— Ты веришь? Веришь, что он видел Клару?

— Раньше не верила. Но теперь не знаю, что и думать.

Вдали послышались громовые раскаты. Они словно напоминали, зачем Аманда и Доусон сюда приехали.

— Пожалуй, нам пора, — сказал Доусон.

Аманда встала, оправив на себе брюки, и они с Доусоном спустились в сад. Ветер уже дул, не ослабевая, туман сгустился. Ясное утро сменилось днем, который словно олицетворял темное, тяжелое прошлое.

Доусон достал шкатулку, и они подошли к ведущей в глубь сада тропинке. Волосы Аманды трепал ветер, и она то и дело их приглаживала. Они дошли до середины сада и остановились.

Доусон застыл, ощущая в руках тяжесть шкатулки.

— Наверное, нужно что-нибудь сказать, — пробормотал он. Аманда кивнула, и Доусон, начав первым, отдал дань приютившему его и подарившему ему свою дружбу человеку. Аманда, в свою очередь, поблагодарила Така за то, что нашла в нем наперсника, к которому, как к отцу, прикипела душой. Едва прозвучали последние слова, ветер как по волшебству усилился, и Доусон открыл крышку.

Пепел, взметнувшись, закружился над цветами, и Аманда подумала, что это Так ищет Клару, взывая к ней в последний раз.

Вернувшись в дом, они начали вспоминать Така, иногда просто сидели молча. Пошел дождь — затяжной, но не сильный, а легкий, как благословение.

Проголодавшись, они, несмотря на дождь, вышли из дома и по извилистой дороге на «стингрее» снова выехали на шоссе. Однако они направились не в Ориентал, а в Нью-Берн, в ресторан «Челси», что недалеко от исторического центра города. Заведение оказалось полупустым, но когда они уходили, все столики уже были заняты.

Дождь на время утих, и Аманда и Доусон воспользовались случаем, чтобы побродить по тихим улочкам, посетить еще не закрывшиеся магазины. Пока Доусон рассматривал книги в букинистической лавке, Аманда с улицы позвонила домой. Она поговорила с Джаредом и с Линн, а потом и с Фрэнком. Набрав номер матери, она оставила на автоответчике сообщение, сказав, что, возможно, припозднится, а потому просила не запирать дверь. Доусон подошел к ней в тот момент, когда она дала отбой. Ей стало очень грустно от того, что вечер почти закончился. Кажется, он прочитал ее мысли. Он предложил ей свою руку, и они побрели к машине.

Когда они выехали на шоссе, дождь возобновился. А едва они пересекли реку Ньюс, туман сгустился еще сильнее. Ветви деревьев торчали, словно пальцы привидений. Тусклые лучи автомобильных фар с трудом пробивались сквозь мглу и почти полностью тонули в густых зарослях. Сбросив скорость, Доусон осторожно пробирался сквозь сырой мрак.

Дождь равномерно барабанил по крыше машины, напоминая далекий стук колес поезда, и Аманда поймала себя на том, что постоянно прокручивает в голове прошедший день. За обедом она не раз ловила на себе взгляд Доусона, но при этом не смущалась — наоборот, ей хотелось, чтобы он продолжал на нее смотреть.

Она знала, что это неправильно, что подобные желания не одобряются обществом. И если бы она была уверена, что ее чувства к Доусону несерьезны, что они просто способ хотя бы на время уйти от некоторых жизненных проблем, то можно было бы махнуть на все рукой. Но Аманда понимала, что это не так. Доусон не случайный человек, к которому она пришла на свидание. Он ее первая и скорее всего единственная любовь, которая умрет вместе с ней.