Лучшее от McSweeney's, том 1

Сейчас пишут о миллионных затратах на производство одного современного фильма, но я вспоминаю захватывающее шоу, устроенное Джоном Банвардом пятьдесят лет назад в Уотертауне за десять долларов, и мне становится стыдно за Голливуд».

Но несмотря на всю зрелищность выступлений Банварда, его времена давно прошли. Дакота не была столь густо населенной территорией, чтобы показы передвижной диорамы окупались, поэтому художнику пришлось свернуть холсты, сложить барабаны и ширмы — раз и навсегда.

Через несколько лет, в 1889 году, умерла Элизабет, жена Банварда. Они прожили вместе более сорока лет; как это часто бывает в долгих браках, один вскоре последовал за другим. Если кому вздумается посетить кладбище в Уотертауне, он увидит скупую надпись и едва ли догадается, что стоит у могилы некогда самого богатого художника

ДЖОН БАНВАРД

родился15 ноября 1815 года

умер16 мая 1891 года

Когда известие о его смерти достигло восточной части страны и Европы, редакторы и авторы газетных и журнальных колонок изумились: как мог этот миллионер умереть без единого пенни, да еще в пустынной глуши? Но попытайся они задать этот вопрос семье Банварда, ответа все равно бы не получили. Сразу после похорон Банварды бежали из города, в котором наделали долгов.

Спешно покидая дом 513 на Нортуэст-Секонд-стрит, они многое побросали, и кредиторы устроили аукционную распродажу. Среди остававшихся вещей Банварда нашли пожелтевший листок бумаги с суммой в 15 долларов 51 цент — счет за похоронную службу его собственного отца, умершего в 1831 году. Молодого Джона всю жизнь преследовала эта смерть отца в полном забвении и последовавшее затем унизительное банкротство. Через шестьдесят лет все еще сжимавшего в руке позорный счет Джона Банварда постигла та же судьба.

А что же его картины?

Первые панорамы, на которых изображались круги ада, а также Венеция и Иерусалим, погибли в кораблекрушении в 1840-х. Несколько панелей с холстами разбросаны по Южной Дакоте; в Музее Робинсона в Пьере выставлены три картины. Еще две находятся в Уотертауне; в Музее наследия Кампеска можно увидеть «Речной пейзаж с Гленадой», а у Мемориального общества Меллетта хранится набросок «трехмильного полотна» — «Лодки в тумане».

Но что случилось с картинами, с этими оригинальными движущимися панорамами, принесшими Банварду славу и богатство? Много лет спустя в интервью один из внуков вспомнил, что в детстве играл на огромных рулонах. Но после смерти старого Банварда они были выставлены на аукцион. В 1948 году Эдит Банвард рассказывала: «Я догадалась, что часть полотна пошла на декорации… оперного театра Уотертауна». Она предположила, что уже после холст могли разрезать на куски и продать в качестве декораций. За десятилетия показов холст износился, он уже не был той самой движущейся панорамой и более всего напоминал ветошь. Неудивительно, что его дальнейшая судьба оказалась неизвестной.

Однако кое-кто упорно настаивает на том, что шедевры Банварда никогда не покидали Уотертауна. Их якобы разрезали на куски, чтобы утеплить дома — где они и остаются по сию пору, заключенные между стен.

Перевод О. Дементиевской

ИЗВРАЩЕНЕЦ Письменные показания капитана Джеффри Дагэна из 418 эскадрильи (заключенный № 573) Гейб Хадсон

Меня зовут капитан Дагэн, и я пишу все это по просьбе/требованию доктора Барретт. Она сказала: если я все опишу, ей будет что предъявить доктору Хертцу, своему начальнику. Сам я доктора Хертца не видел ни разу, и мне пришлось поверить доктору Барретт на слово, что доктор Хертц вообще существует в природе. Доктор Барретт сказала: если я не предоставлю им свою версию произошедшего, по закону им придется оставить меня тут, в палате психбольницы базы ВВС имени Холломана, ведь здоровому, сказала она, скрывать нечего, а у сумасшедшего полно тайн. Я ей на это ответил: раз так, я уверен на все сто, что я здоровый. А она пододвинула ко мне лист бумаги и карандаш и сказала: вот и докажите.

Если моя задача — выставить себя с наилучшей стороны, то, наверное, надо начать со вступления, и оно будет вот каким: наш мир вообще странное место, а ко мне он всегда поворачивался самой зловещей и загадочной стороной. И если сейчас вы со мной не согласны, то, когда закончите читать, согласитесь наверняка. Для начала мне важно убедить вас, что мне можно верить — иными словами, я хочу сказать, что я далеко не так глуп, как кажется. Просто я на самом деле совсем не тот, кем выгляжу (и дело не в том, что я маленького роста). Не исключено, что тот же секрет есть и у других людей — в смысле, они кажутся одними, а на самом деле другие. Хотя иногда я об этом забываю, но потом увижу себя в зеркале и думаю: «Ой, Господи, ну почему опять он? Тут какая-то ошибка. — Ну, а потом смиряюсь: — Ну и ладно, черт с ним, пусть будет так. В смысле, не похоже, чтобы у меня была возможность выбирать».