Лучше не бывает

Дьюкейн подумал: в такой темноте я могу проплыть в каком-нибудь ярде от безопасного места и не заметить его. Все определяет случай, только случай. Течение ослабело, и теперь он мог плавать туда и сюда поперек него, держась за стены канала, которые сейчас были на расстоянии пятнадцати ярдов от него. Канал сужался очень медленно. В стене были какие-то выбоины, выступы, скользкие и обточенные водой, которая текла куда-то в черную бесконечную глубь скалы. Воздух был еще свежим, но слегка отдавал гнилью, будто само море разлагалось здесь, и действительно все кругом стало маслянистым и более плотным. Все органы восприятия почти не функционировали. Но запах ощущался Дьюкейном с невероятной тонкостью, как будто запах и был тем черным ядром клейкого воздуха и воды, в которой, может быть уже не продвигаясь, все слабей и слабей он делал томительные движения пловца и молился.

Ему казалось, что он давно уже не кричал, и хрипло, не очень громко позвал:

– Пирс!

– Привет.

– Пирс!

– Я здесь.

Звук раздался где-то рядом. Дьюкейн перестал плыть. Все изменилось. Он опять вселился в свое тело, он чувствовал, как его руки и ноги движутся в воде. Он чувствовал, чтó находится вокруг. Тьма перестала быть материей, частью которой он был, но стала вуалью, случайностью.

– Где ты?

– Здесь, здесь.

Дьюкейна внезапно вынесло к выступу скалы, мягкому от плесени. Он почувствовал, как вода разделяется вокруг него, прижимая к скале.

– Где?

– Сюда.

Дьюкейн прополз вдоль скалы и отдался течению. Его колени вдруг коснулись дна, руки тоже уткнулись в землю. Он больше не плыл, а полз. Он почувствовал, как кто-то трогает его плечо и хватает его. Прикосновение было болезненным, как будто бы ослепительным. Он понял, что потерял чувствительность от холода. Он прополз дальше и вытянулся во весь рост. Он нащупал гальку под руками.

– Я очень виноват, – сказал голос Пирса рядом.

Честный, серьезный голос мальчика странно прозвучал в темноте, связав ее с обыденным миром, где извиняются.

– Не мог бы ты попытаться сделать массаж или что-нибудь такое, – сказал Дьюкейн, – все тело онемело.

Вспыхивающая боль вернулась и проползла по позвоночнику. Он принялся растирать руки. Теперь он так устал, что не понимал, как мог плыть еще минуту назад.

– Что это?

– Это Минго. Он нашел меня. Я так виноват.

– Хватит уже. Как отсюда выбраться?

– Не знаю, – сказал голос Пирса. – Я просто оказался здесь. По крайней мере, мы не в воде, пусть ненадолго. Я пытался проплыть по другим каналам и уткнулся в стену, а свод там был таким низким, что я как можно быстрее выбрался оттуда. Это было непросто – плыть обратно против течения. Потом я нашел это место, а потом услышал, как вы зовете.

– Ты в порядке?

– Да, в порядке. Вам теплее теперь?

– Да.

Если я не утонул, то мне суждено умереть от холода, подумал Дьюкейн. Он сел, растирая руки и ноги. Его плоть казалась ему чужой, как ледяная замазка на ощупь.

– Нам лучше двигаться, – сказал Пирс. – Это, наверно, тоже тупик. Может быть, мне сплавать и вернуться за вами?

– Нет, нет, я тоже пойду.

Ради бога, не оставляй меня, думал он. Он встал на колени, а потом во весь рост. Что-то легко коснулось его головы. Это был свод туннеля.

– Что это за шум?

– Я думаю, это прилив пробирается через дыры в скале.

Рядом слышался слегка прерывистый стон, прерываемый мягкими всплесками.

– Это вода ударяет по своду следующей пещеры, – сказал Пирс. – Кажется, дело становится серьезным.

Вода, которая в темноте катилась так тихо, в этом более замкнутом месте усилила свое течение. Дьюкейн почувствовал толчок по ногам.

– Пойдем, Пирс. Проклятое море начинает прибывать.

– На вас обувь?

– Пойдем.

Они медленно пробирались вперед во мраке. Поверхность под ногами как будто слегка поднималась, но в такой полной темноте трудно было определить точно. Ноги Дьюкейна сжались в круглые хромые шары боли, и он уже не понимал, по воде ли они идут. Низкий стон и всплески продолжались.

– Куда-то он ведет, – сказал Пирс.

Голос его звучал громко и вибрировал. Шум позади них немного усилился, он становился невыносимым.

– Вам надо здесь наклониться.

– Эта чертова темнота! Разговаривай, я не хочу потерять тебя.

– О боже, он идет вниз, думаю, нам придется ползти.

– Какой смысл, – сказал Дьюкейн, наклоняясь. Ему представилось, как они ползут все вперед и вперед, пока не окажутся в каком-нибудь узком закутке, ждущем прилива. – Если этот канал сужается, нам лучше поискать другой, пока есть время. Прилив догоняет нас.

– Стойте, – сказал Пирс надтреснутым голосом. – Я сейчас возвращаюсь к вам.

Дьюкейн замер и почувствовал, как рука Пирса прикоснулась к нему и он прошел рядом в своем мокром свитере. Что-то влажное и теплое коснулось ног – это был Минго, не отстававший от Пирса.

Голос Пирса раздался из тьмы:

– Боюсь, что вода уже закрыла выход полностью. Она сейчас прибывает все быстрей. Она и сюда доберется рано или поздно.

Дьюкейн схватил сам себя, почти физически, как можно схватить и потрясти свое второе «я», а затем понял, что он держал в руках Пирса, натолкнувшегося на него.