Лучше не бывает

Алекс со снисходительной усмешкой начал расставлять фигуры. Как только игра началась, я взяла конверт двумя пальцами за угол, стараясь свести контакт к минимуму.

– Ребята, скажите маме, что я решила прокатиться.

Ответом был двойной невнятный звук – дети с головой ушли в партию. Тем лучше для меня. Я вынесла конверт к машине (с отвращением, как дохлого паука), бросила на заднее сиденье и направилась в церковь Святого Бенедикта.

Глава 11

– Мне очень неловко, отец мой, но я все еще не католичка.

Шуточка приелась даже мне самой, но согласитесь, трудно каждый раз придумывать новую. Хотя на дорогу до церкви у меня ушло минут двадцать, в голову так и не пришло ничего хлесткого. Оставалось надеяться, что отец Грегори все-таки строже судит отсутствие характера, чем вялость ума.

– А, Ванда! – заметно обрадовался он. – Все еще не католичка? Ну а в остальном есть сдвиги? Удалось сделать что-нибудь стоящее?

Я пожала плечами, но тут же вспомнила, что нас разделяет частая решетка. Хочешь не хочешь, приходилось отвечать. Наклейка насчет стоящего по-прежнему болталась на стене, в компании четырех других: «Выяснить название музыки в голове», «Повидаться с родителями», «Понять, чего я хочу от жизни» и, конечно же, «Сказать Уолтеру». Но и сдвиги имелись.

– Я сменила прическу.

– Для начала неплохо.

– А мой бывший муж умер.

Наступило долгое молчание. Понимая, что такую новость требуется переварить, я запрокинула голову и углубилась в изучение церковного свода. Это был настоящий шедевр, сложная система кружевных арок и красочной росписи, все очень светлое и воздушное, так что невольно возникал вопрос, кто и каким образом содержит это в чистоте.

– Я скорблю о вашей потере, – наконец раздалось из-за решетки.

– А я нет! И не потеря это вовсе, а счастливое избавление, о котором я мечтала годы и годы. Вот только никакого счастья я почему-то не испытываю, разве что пустоту в душе. Поначалу еще была печаль, но она вскоре рассеялась, а на ее месте ничего не возникло – вообще ничего. Чувство такое странное… знаете, как когда зуб уже вырвали, а заморозка все не проходит, и ощущения притуплены. Странно, правда? Я думала, буду очень живо ощущать, что наконец свободна.

– А вы его простили?

– Само собой.

– И могли бы помолиться за его душу?

– Да пошла его душа к чертовой матери!

Выкрик породил под сводами слабое эхо. Ну кто меня опять тянул за язык?!

– Ох! Скажите, отец мой, нет ли святого, который помогает держать рот на замке?

– Ради вашего блага готов перерыть все церковные фолианты, – засмеялся священник.

Еще некоторое время прошло в мирной тишине. День был воскресный, и наверняка кто-то еще был не прочь посетить исповедальню, но спешка была ни к чему – я еще даже не приблизилась к сути дела.

Наконец за решеткой послышался шорох.

– Вот что я вам посоветую, Ванда. Идите домой и хорошенько поразмыслите. Постарайтесь найти в душе хоть крупицу милосердия к покойному, и если найдете, приходите снова. Тогда и поговорим.

– А если не найду?

– В таком случае могу вас только пожалеть. Прощение – единственный способ забыть плохое, иначе оно последует за вами, куда бы вы ни пошли. Не даст начать все заново, сколько ни старайтесь.

– Послушайте, отец Грегори, а нельзя ли со мной как-нибудь помягче? Хотя бы для разнообразия!

– Те, с кем нужно помягче, идут к психоаналитику. Ну, ясное дело. Я вытерла мокрые щеки.

– Отец Грегори!

– Что?

– Помните свой совет насчет медальона со святым Эразмом?

– Как не помнить.

– Так вот, я его получила.

– В каком смысле – получили?

– Получила от бывшего мужа. Он, знаете ли, обзавелся им незадолго до смерти, ублюдок проклятый! И пропихнул в конверте мне под дверь.

Пару минут я слышала внятное дыхание с другой стороны решетки, но и только. Ни слова в ответ.

– Я все думаю, как он мог догадаться?! Он же отлично знал, что я не католичка! С чего вдруг такая идея… и так в точку?!

– Кто знает… – Священник поерзал на сиденье. – У всех у нас бывают моменты озарения.

– Что за чушь! – разозлилась я. – Какого еще озарения? Божественного, что ли? Хотите сказать, что на этого урода снизошла благодать Божья, прежде чем он откинул копыта?

– Почему бы и нет? В сверхъестественные способности я не верю, а вот в благодать Божью…

– Рада за вас, – едко заметила я. – Лично я верю в целую кучу разных штук. Где уж мне разобраться, что к чему!

– Вот тут вы правы, – неожиданно согласился священник. – Это и есть самое трудное – понять, во что следует верить, а во что совсем не обязательно.

Внезапно я ощутила, что сыта по горло нашей духовной беседой, и в приступе клаустрофобии, кое-как простившись, выскочила глотнуть свежего воздуха. Шагая к автостоянке, я ломала голову над тем, как теперь быть, что предпринять. Конверт по-прежнему валялся на заднем сиденье, и святой Эразм, покровитель всех заблудших, так и оставался внутри.

– Ну ладно, – обратилась я к нему, поворачивая ключ зажигания. – Сейчас я просто поеду, а ты направляй, и если из этого что-нибудь получится, так и быть, не спущу тебя в сортир.