Лучше не бывает

Вообще-то как ты все это себе представляешь? «Привет, Молли, я тебе связала свитерок, чудненько пойдет к цвету глаз. А все, что связано с теми днями, когда тебе намяли бока по моей вине, забыто и прощено? Вот и славно!»

На тропинке, что уходила в поля, появились две фигуры, обе женские. Они шли, держась за руки, а впереди трусило в самом деле что-то громадное, без сомнения, собака.

Я присмотрелась. Одна из женщин была длинноволосой блондинкой, у другой, рыжей, была очень короткая стрижка. Просто ежик. Вопреки прогнозам Молли не только не раздалась, но похудела килограммов на десять – двенадцать. Ну и ну, подумалось мне. Просто классическая однополая пара.

Итак, я превратила Молли Зейн в лесбиянку!

Между тем «очень большая собака» заметила меня и перешла на галоп. Молли, от которой пока что укрывалось мое пребывание на крыльце, приостановилась, потом бросилась в погоню за своим четвероногим другом. Теперь было видно, что это дог, причем великолепный представитель своей породы. Очень скоро выяснилось, что он еще и на редкость добродушен: обнюхав, он безо всяких принял меня как данность, отошел к штакетнику и щедро оросил его, подняв заднюю ногу. Я с трудом приходила в себя.

– Эй, дружище, а тебе не попадет?

Дог покосился на меня и, вот ей-богу, пренебрежительно хмыкнул.

– Ванда… – Подоспевшая Молли смотрела на меня во все глаза. Блондинка несколько под отстала, но уже было ясно, что она не готова принять меня так легко, как собака.

– Да, это я. Привет, Молли!

После короткого колебания она улыбнулась. Я успела заметить у нее на глазах слезы, прежде чем была заключена в объятия.

– Я так рада, что ты приехала!

Это прозвучало достаточно искренне, чтобы я немного расслабилась. Ведь что-то должно же и удаваться.

Тем временем блондинка присоединилась к нашей теплой компании. Я сочла разумным с ходу развеять ее подозрения.

– Привет! Я Ванда Лейн, не лесбиянка. Возможно, это было уж слишком прямолинейно, но атмосфера сразу потеплела, и моя рука была принята.

Грета и Молли обустроили дом в деревенском стиле, и, должна сказать, мне еще не приходилось видеть столько всевозможных безделушек и милых пустячков вроде тряпичных кукол, изделий из соломки и простецкой керамики.

– Ух ты! – вырвалось у меня. – Воображаю, сколько нужно времени, чтобы смахнуть пыль.

Молли только улыбнулась, водружая кувшин с каким-то прохладительным напитком и граненые стаканы на стол, рядом с блюдом искусственных фруктов.

– Ты точно такая, какой я тебя представляла по рассказам, – заметила Грета.

Интересно, хорошо это или плохо?

– Ну, я вас оставляю. Дам возможность всласть поболтать. – Грета чмокнула Молли в щеку, потом коротко, но тепло обняла, демонстрируя близость. – Если что, я у себя.

С этими словами она удалилась, а Молли наполнила стаканы и села.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнесла я, глядя в ту сторону, куда удалилась ее подруга. – Не знала, что ты из такого теста!

Молли промолчала, только щеки порозовели.

– Вообще-то я ничего не имею против однополой любви! – заторопилась я.

– Расскажи о себе, – попросила Молли. – Как живешь?

– Отлично. Бросила этот «Восьмой канал» к чертовой матери.

– И правильно сделала! – сказала она с чувством. – Мне всегда казалось, что тебе там не место.

– Мне тоже.

Наступило продолжительное молчание, во время которого материализовался и сел с нами за стол призрак Джорджа. Избавиться от него можно было только рубанув сплеча, что я и сделала.

– По-моему, нам давно уже пора кое-что выяснить между собой. Потому я тебя и разыскала.

Призрак лопнул, как мыльный пузырь, но хотя Молли отлично понимала, о чем речь, она не сказала ни слова.

– Это насчет Джорджа, – зачем-то добавила я.

– Ты права, нельзя оставлять такие вещи невысказанными, – наконец заговорила Молли. – Они лежат в памяти, как тяжелый камень.

Я подобралась в ожидании обвинений.

– Прости, Ванда! Я поступила мерзко, гнусно! Видела, как Джордж тащит тебя к двери за волосы, но ничего не сделала, даже не вызвала полицию!

Моя бедная челюсть снова улеглась на грудь. Старательно взлелеянный образ разрушительницы чужих жизней разлетелся вдребезги. Но ей-богу, мне и в голову не могло прийти, будто Молли тоже может казниться тем, что в тот день оказалась не на высоте.

– Нет, что ты! – вскричала я, опомнившись. – Ты ни в чем не виновата! Я совсем не об этом, а о том, что…

Боже мой, Молли, это какое-то грандиозное недоразумение!

– Мягко выражаясь, – горестно сказала она. – Я бы назвала это преступной трусостью. Бросила тебя на произвол судьбы. Просто сунула голову в песок, как страус. Смылась куда подальше.

– И правильно сделала! – пылко заверила ее я. – Ты уже достаточно настрадалась, тебе требовалось отдышаться, пожить спокойно. Это я во всем виновата, я натащила тебе в дом дерьма!

– Я тогда ужасно перепугалась, – призналась Молли, вытирая мокрые щеки. – Просто до смерти! Ты не представляешь, как мне совестно…

– Не представляю и не хочу представлять, – заявила я, все больше проникаясь неожиданным поворотом ситуации. – Вина тут целиком моя, и ничего другого я не желаю слушать!