Лучше будь слизеринцем!

говорили обо мне, так что я просто... — он пожал плечами, — я просто хотел узнать, что вы скажете. Профессор Макгонагалл на самом деле думает, что я мошенничаю?

Темные провалы глаз Снейпа ровным счетом ничего не выражали. Опять эта бесстрастная маска, которую Гарри больше всего у него не любил. Он и сам делал такое лицо, когда не знал, как реагировать на ситуацию, или опасался, что его засмеют или обругают, если он проявит свои чувства. Маска безопаснее... но, с другой стороны, никакого шанса, что тебя кто-нибудь поймёт.

— Вряд ли, — Снейп наконец заговорил.

— Почему тогда она это сказала? Вы же знаете, я никогда ничего такого не делал!

Снейп опять долго изучал его лицо, потом сказал:

— Всё не так просто, Поттер. Вы взяли с собой учебники?

Подняв бровь, Гарри продемонстрировал ему тяжелую сумку. Он не стал говорить что-нибудь типа «А что, не видно?» — ляпнуть такое означало бы подписать себе смертный приговор, нет уж, спасибо.

— Да, сэр. Сегодня чары, — сказал он вместо этого.

— Тогда принимайтесь за работу.

Гарри насупился и открыл было рот, чтобы возразить: они же еще не закончили разговор, далеко не закончили!

Но Снейп не дал ему ничего сказать, холодно проговорив:

— Сначала дело, потом разговоры. Посмотрим, на что вы способны.

Поджав губы, Гарри выдал короткий сердитый кивок, но потом, прихватив с собой учебники и пергамент, отправился к столу, за которым обычно занимался. Он ненавидел оставаться в неведении, когда дело касалось лично его. Кем они себя воображают? Просто отодвинули его в сторону, словно его чувства вообще не имеют никакого значения!

Дрожа от злости, он с шумом швырял перья и пергаменты на стол, не замечая, что Кровавый барон парит у него над плечом, пока тот не сказал:

— Тише, Гарри Поттер.

От неожиданности Гарри подпрыгнул и, обиженно выпятив подбородок, сказал:

— Мне не нравится, когда меня обсуждают за спиной.

— Понимаю.

— Неужели? — Гарри повернулся, чтобы посмотреть на призрака. — Десять лет подряд они врали обо мне и обсуждали меня, эти ненормальные... — он замолчал, не желая говорить о Дурслях.

— Магглы? — осторожно спросил Барон.

Короткий кивок.

— Они наговаривали на тебя?

— Они говорили, что я мошенник, потому что оценки у меня были выше, чем у

двоюродного брата. Конечно, я всех обманываю — как ещё я могу учиться лучше него?! Он же весь такой исключительный! — Гарри с силой выдернул пробку из чернильницы, не обращая внимания на то, что забрызгал пергамент.

— А ты никогда не обманывал.

— Никогда! Да мне этого и не требовалось. Дадли такой идиот — чтобы быть хуже него, надо сильно постараться. — Гарри упал на стул и стал тереть дурацкий шрам, выделявший его среди других. — Короче, они говорили, что я обманщик, и школа принимала их сторону. Всегда.

— Это несправедливо, — заметил Барон.

Гарри выразительно глянул на него.

— Конечно, несправедливо. Жизнь вообще несправедлива. Я же не ребенок!

Он ожидал, что Барон начнет возражать и скажет то, что Гарри слышал миллион раз: Гарри ещё ребенок, несмотря на то, что он вырос практически сам по себе, и выжил у Дурслей, не говоря уже о нападении маньяка, одержимого манией величия, который собирался с особой жестокостью его прикончить.

Так что он был удивлён, когда Барон только кивнул и сказал:

— Как скажешь.

Гарри, обескураженный тем, что Барон не стал с ним спорить, уставился на собственные руки, сцепленные в замок.

— Мне… мне надо писать эссе.

— Пиши, Гарри Поттер, — прошелестел Барон. — И, пожалуйста, когда будешь разговаривать со своим профессором Снейпом, помни, что он на твоей стороне.

Он не раз слышал это от учителей и от директора в начальной школе, и даже когда по глупости втянул в конфликт школьную медсестру. Одно плохо: всё это было сплошным враньём. Поэтому он пожал плечами в ответ и занялся своим эссе.

— Как много вы успели подслушать, пока прятались в коридоре? — спросил Снейп, когда Гарри закончил сочинение по чарам, а профессор прочитал его и исправил несколько ошибок.

— Я же попросил прощения, — вспыхнул Гарри.

— Это не ответ на мой вопрос, — Снейп пристально уставился на него.

Зыркнув на него в ответ, Гарри проворчал:

— Ладно. Я слышал, как вы сказали, что профессор Макгонагалл обвиняет меня в мошенничестве. А потом Барон что-то такое сказал, из-за чего вы назвали кого-то старым хитрецом. Но я никогда не мошенничал, нет!

— Я знаю, что нет, Гар... Поттер. Я же видел ваши домашние работы.

Гарри прищурился и посмотрел на Снейпа. Неужели профессор чуть не назвал его по имени? Он помотал головой, от несправедливого обвинения внутри всё болезненно сжалось.

— Тогда почему она так сказала?

— Я сомневаюсь, что это было на самом деле. — Снейп предупреждающе поднял руку, когда Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос. — Думаю, что директор сказал мне это, чтобы заставить меня... — его губы скривились, словно он попробовал что-то кислое, — чтобы я ринулся защищать вас, как несправедливо обвинённого студента моего факультета.