Лучше будь слизеринцем!

Равнодушие — одна из скрытых форм жестокого обращения, с которой Северусу, как декану Слизерина, приходилось сталкиваться, приводящая к тяжело искореняемым последствиям у детей, которые в одиннадцатилетнем возрасте попадали под его опеку. Главной проблемой, конечно, было то, что такие дети, с самого рождения привыкшие к полному пренебрежению к ним со стороны своих домашних, вырастая, не видели в таком отношении ничего особенного. Их не били, и такие дети искренне считали, что их жизнь не так уж и плоха, что их опекуны обращались с ними вполне нормально, так как с младенчества эти дети усвоили, что не заслуживают внимания, заботы и любви.

Ситуация с родственниками Гарри имела классические признаки такого типа небрежения. Дома тетя и дядя не применяли к нему физического насилия, либо притворяясь, что их племянника вообще не существует, либо внушая ему мысли о собственной бесполезности, а в школе Гарри подвергался нападкам своего слизняка-кузена и его шайки. Ни тут, ни там он не мог чувствовать себя уверенно.

Например, слова Гарри о единственном рождественском подарке сказали Северусу гораздо больше об атмосфере в доме Дурслей, чем тот думал. Северус не знал точно, о чем так выразительно молчал Гарри посередине предложения — конечно, там было много недосказанного — и он мог бы, если б захотел, продолжать расспрашивать мальчика, чтобы добиться полной ясности. Но у него в запасе был еще один вопрос.

К удивлению Северуса, Гарри спокойно вернул ему взгляд, нимало не смущаясь. Такого типа вопросы о домашней обстановке (это была далеко не первая сделка, заключенная им со своими подопечными, чтобы получить информацию) обычно сопровождались опущенными головами и нежеланием смотреть в глаза. Разумеется, он давно заметил, что у этого мальчика заниженная самооценка, и инстинкт самосохранения слабее, чем у тех, с кем Северус привык иметь дело. Это тревожило. Что же такое делали с ним его опекуны, если Гарри изо всех сил пытается скрыть чувства, рассказывая об отдельных эпизодах своей жизни, воспоминания о которых вызвали бы у других детей слёзы.

Северус сжал губы. Что бы ему спросить? Гарри открыл рот, но прежде чем Сопляк-Который-Выжил-Чтобы-Перебивать успел вставить слово, Северус объявил:

— Следующий вопрос.

Как он и ожидал, мальчик захлопнул рот и все с тем же каменным выражением лица опустился обратно на стул.

— Да, сэр?

Северус едва сдержал улыбку. Гарри был неизменно вежлив. Хотя вежливость не особо облегчала его участь в доме родственников, но она, скорее всего, вбита в него с младенчества. Ему пришлось бы гораздо хуже, если бы ее не было.

— Хорошо ли ты ладишь с другими слизеринцами?

— С кем, сэр? С первокурсниками?

— А ты часто общаешься со взрослыми студентами?

Он мог бы поспорить, что старшекурсники-слизеринцы уделяют Гарри гораздо больше внимания, чем другим первогодкам из-за того, что он выжил после проклятья. И по другим причинам тоже.

— Не часто. — Мальчик наморщил лоб. — С квиддичной командой… в основном.

По тому, как Гарри вдруг отвел глаза, Северус понял, что он вспомнил что-то еще. Но не стал настаивать, а кивнул, предлагая говорить дальше.

— Я со всеми нормально общаюсь, сэр.

Если сопляк думает, что Северусу будет достаточно такого ответа, у него явно отшибло память.

— Поподробнее.

— У меня есть хорошие друзья — Тедди и Миллисент.

— Ммм.

Когда Северус обнаружил, что эти трое сошлись, он сильно удивился; внимательно понаблюдав за ними, он заметил, что они становятся всё ближе друг другу, проводя вместе почти всё свободное время. Никогда не отличавшийся чрезмерной доверчивостью, Северус по очевидным причинам не спускал глаз с мальчишки Нотта. Он сомневался, что сын Хирама Нота будет безучастно смотреть, как Сопляк-Который-Заставил-Сбежать-Темного-Лорда обживается в Слизерине. Тем более — помогать ему. Пока что Северус не заметил за Ноттом ничего подозрительного, но это не повод расслабляться. За двенадцать лет шпионажа постоянная бдительность стала его второй натурой.

К тому же он обещал защищать мальчика.

Словно уловив в выражении лица Северуса тень недоверия, Гарри добавил почти раздраженно:

— Да, мы — друзья. Тедди помог мне с прóклятыми лягушками, а Милли всегда меня защищает перед другими.

Северус поднял одну бровь.

— Прóклятые лягушки?

Гарри смущенно улыбнулся:

— Ну, на самом-то деле они не были прокляты. Оказалось, что они вполне нормальные… это всё Гермиона… с Гриффиндора… Она прислала мне коробку шоколадных лягушек, когда я попал в Больничное крыло. — Снова смущенный взгляд. — Оба раза. Но она не подписала карточку, так что я не мог их есть, не проверив.

Северус кивнул, хотя и удивился. Далеко не всякому ребенку придет в голову, что его сладости прокляты. То, что Гарри настолько подозрителен в свои одиннадцать, расстроило его.

— И как же ты их проверял? — он подпустил в свой тон толику восхищения, Иногда это приносила чудесные плоды при общении с детьми, которых редко хвалили, если вообще когда-нибудь хвалили.