Лучшая подруга

Она поднялась, и семеро ее подчиненных последовали ее примеру. Как только первые двое вышли, раздался телефонный звонок и миссис Брег, ее секретарь, торопливо проговорила:

– Мисс Морган, прошу прощения, но некая мисс Стокер настоятельно просит соединить ее с вами. Она звонит уже в четвертый раз, но я не смела…

– Хорошо, Линда, соедините.

– Морган! Ты представить себе не можешь, что случилось! – раздался возбужденный голос Натали.

– Привет, Натали, рада, что ты нисколько не изменилась. Не звонила уже больше месяца и вместо глупого обмена любезностями немедленно переходишь к делу, – засмеялась Изабелла.

– Черт бы тебя побрал, Морган, с твоим ехидством! – огрызнулась подруга. – Я тебе сейчас такое рассажу, что закачаешься. Даже больше. Ты сидишь? Если нет, садись.

– Ну села-села. Что за очередная сенсация? Тебя сделали президентом фирмы? Ты наконец-то нашла свой идеал? Выходишь замуж? Выиграла миллион в лотерею? Нет, не отвечай, сначала скажи: как мой дорогой Бобби поживает?

– Если бы ты меньше внимания уделяла своему чертову железному ящику, то знала бы, как твой любимый Бобби! – заявила Натали.

– Эй, это нечестно! – возмутилась Изабелла. – Когда я последний раз собиралась приехать в гости, ты куда-то умотала. А я уже купила Бобби железную дорогу. Так что не пытайся на меня свалить вину за то, что мы редко видимся.

– Ладно-ладно, давай не будем препираться. Бобби отлично, гостит сейчас у моей матери на Лонг-Айленде. Но я звоню совсем не поэтому. Ты видела свежий номер «Киноревю»?

– Нет, конечно нет. А что стряслось-то? Я только успела купить его по пути на работу, но еще не смотрела. Он у меня в сумке. Я всегда дома…

– Открывай! – категорично приказала Натали. – Доставай и открывай скорее на четвертой странице. Открыла? Ну же, Морган! Скорее! Открыла?

Изабелла молча уставилась на указанную страницу, уже не слыша возбужденного голоса подруги. Потому что с самой ее середины на нее смотрело до боли знакомое и почти не изменившееся за прошедшие со времени их последней встречи семь лет лицо Ронни – все такое же красивое, с ослепительной улыбкой во все тридцать два зуба…

– Ты можешь поверить в это?! Черт возьми, Морган, ты можешь в это поверить?! Этот сукин сын, бездарный, ни на что не способный сукин сын и потаскун урвал такую удачу?! Я просто в себя прийти не могу, Морган! Как ему удалось, черт побери?! Наверное, обольстил дочку продюсера, другого способа не вижу. А я-то! Боже мой, Морган, какая же я была кретинка! Но кто мог предположить, что у него вдруг появятся такие бешеные бабки?! Ты прочла? Прочла? Морган! – Натали перешла почти что на ультразвук, и Изабелла вздрогнула и пришла в себя.

– Да, Натали, то есть нет, не прочла. Если ты перестанешь тарахтеть хоть на минуту, может, мне и удастся что-то понять.

– Что там понимать? Этот мерзавец урвал главную роль в фильме, который обещает стать самым кассовым фильмом этого года! Как ему это удалось? Как?! Его гонорар несколько миллионов! Ты можешь себе это представить, Морган?! Можешь? А я пожалела в свое время какие-то несколько сотен, чтобы оформить алименты. Боже мой, я могла бы получить минимум треть! Морган, у меня будет разрыв сердца! Я просто готова лопнуть от злости! Но кто бы мог подумать?! Кто бы мог подумать?!

– Натали, успокойся, – кое-как придя в себя от неожиданности, сказала Изабелла. – Если хочешь, встретимся вечером, поговорим. Сейчас мне некогда. Прости, но меня ждет работа. Мне необходимо зарабатывать себе на жизнь. Уверена, тебе тоже есть чем заняться.

– Фу-у… Мне бы хоть когда-нибудь научиться твоему хладнокровию, подружка. Ты молодец. Что бы ни случилось, спокойно продолжаешь идти своим путем, заниматься тем, чем надо заниматься. А я такая эмоциональная, что не могу ни на чем сосредоточиться, кроме того что волнует меня. Меня прямо трясет от возбуждения…

– Что ж, значит, самое время для первого урока хладнокровия, – улыбнувшись, ответила Изабелла. – Выкинь все из головы и займись делом. В семь «У Мишеля», идет?

– Идет, – нехотя ответила Натали, с разочарованием поняв, что продолжить разговор на волнующую тему прямо сейчас не удастся.

Вот, оказывается, какое я произвожу впечатление, с грустной усмешкой подумала Изабелла, опустив трубку. Холодной и рассудительной. Бесчувственной. Все понимающей и взвешивающей. Которую ничем невозможно пронять. Что ж, неудивительно. Если бы я выказывала и тем более высказывала все, что у меня на душе, то мы уже давно бы поскандалили и разругались насмерть. А так… пусть у меня нет любимого мужчины, и, похоже, никогда не будет, зато есть подруга и ее сын, которого я люблю, как родного. Бобби, малыш Бобби. Сын Ронни….

Глаза ее вернулись к газетному листу, пробежали по строчкам, не вникая в их смысл, и снова остановились на улыбающемся лице.

Ронни! Как же он хорош, этот Ронни! Как жаль, ах как жаль… И как я любила его, по крайней мере мне кажется, что любила.