Лучи смерти товарища Теслы

— Разумеется! Вы, думаю, в курсе от коллег, что Фёдор Бельский совсем помешался на своей тёмной магии, везде и всюду ищет мистику и предметы культа. Было несложно убедить его, что я исследую не совсем нормальные физические явления. Прочёл несколько лекций, поучаствовал в обсуждениях этих их спиритических сеансов... В общем, когда поступило предложение от Николы Теслы, я был тут как тут, оставалось только уладить пару формальностей. При этом в РККА и прочих структурах знали, что Тесла писал не только в союз, а потому ухватились за предложение всеми лапами, пытаясь быть первыми во всём — и даже не подумали, почему Германия вежливо отказалась... В итоге, буквально через пару недель после столь вовремя появившейся идеи у гения Теслы меня уже вызвали в НКВД, постарался товарищ Бельский, а там сразу из Ленинграда в Москву, всю информацию, по заводам собрать материалы... В общем, мы оказались именно там, где надо было, в казахских степях. Оставалось только ждать.

Клим почесал щетину на щеке.

— Но как вы могли быть уверены, что она будет именно здесь?

— О, проще простого! Уже точно установлено, что шаровую молнию притягивает большое количество электричества. ГЭС, электроподстанции, лаборатории... В общем, было очевидно, что установка начнёт притягивать её к себе. Тем более, что вокруг нет ни черта, кроме верблюжьих лепёшек, ничто не должно помешать ей оказаться именно здесь. Она не ошибётся.

— Вы так говорите о ней, как будто о живой сущности.

Гавриил Платонович улыбнулся, долил себе чаю.

— Разумеется! Нет, вы не подумайте, души или мозга там у неё, конечно, нет. Но, судя по закономерностям движения и проявления, шаровая молния обладает, если так можно сказать, характером. Она точно прицеливается в самое энергетически масштабное, что может найти, кружит, проявляясь то тут, то там, после чего... После чего что-то происходит, обычно со взрывом, и шаровая молния исчезает. Есть все основания помогать, что мы имеем дело с не описанным ранее явлением в области электромагнетизма. Собственно, моя ловушка на этом и построена — по сути, это клетка Фарадея, внутри которой сильный электромагнит, так сказать, приманка.

— Если всё так просто, то почему вы просто не поймали молнию за то время, что вы здесь? И куда, чёрт побери, деваются люди?

— А вот это, Климушка, загадка. Я совершенно не понимаю, что происходит с людьми на полигоне. Трилович, Ефроим, теперь ещё Сахаров... Как физик я не могу объяснить, что творится, почему молния вдруг стала атаковать людей и, главное, что всем нам с этим делать. Потому как моя ловушка рассчитана на то, что молния залетит внутрь, так сказать, попробовать электромагнит как сильный источник электрического поля — и я захлопну клетку, что я уже пытался сделать. А вот если молния будет охотиться на меня или кого-то рядом с клеткой... Боюсь, что тогда мы всем повторим судьбу Самуила Львовича...

Глебов хотел было спросить про то, что известно шпиону об Агнарове, но тут на улице раздались крики и стрельба...

***

Латыгин пытался разогнать толпу: взбунтовались бойцы РККА и часть ВОХРы, набранная из местных степняков. После исчезновения Сахарова и ночной погони со стрельбой за шаровой молнией по всему объекту поползли слухи, что эксперименты пробудили некое зло и сотрудникам теперь хана. В итоге, перед оружейным складом собралось под две сотни солдат, даже многие офицеры встали на их сторону. Все они требовали немедленно прекратить всякие эксперименты, полигон закрыть, а их отправить в другие части.

— Товарищи! Товарищи, я призываю к спокойствию! Это научные эксперименты, они санкционированы Москвой! Товарищи, лично Иосиф Виссарионович заинтересован в этих изысканиях! Мы на пороге великих открытий!

Толпа слушать не желала и гудела. Похоже, что главной сдерживающей силой было отнюдь не красноречие Романа Константиновича, а те пара десятков ВОХРовцев и офицеров, кто с винтовками на перевес занял круговую оборону вокруг склада с оружием. Глебов заметил, что офицеры также засунули за пояс по несколько гранат, для устрашения. При этом Агнарова нигде не было видно.

Гавриил Платонович, увязавшийся следом за Климом, протиснулся сквозь толпу. Несмотря на общее недовольство, профессора пропустили и, когда он откашлялся и вышел перед дверью склада, собравшиеся немного поутихли, приготовились слушать.