Лучи смерти товарища Теслы

— Клим, не будь наивным! Да к чёрту нам не нужны эти косоглазые, они уже десять лет, считай, воюют — и ещё столько же будут… Рерих, как и многие другие, ищет Шамбалу. Только Шамбала — это не Алтай или иное горное место, а это то, где будет реинкарнация Гэсэра, Джамсарана, красного Бога войны. Она тут, чёрт побери, вот здесь, на этом самом полигоне.

— Яков, не спеши. Объясни сначала, что такое эта Шамбала?

Яков Иосифович выругался.

— Шамбала — это Белый остров, на котором нашли своё пристанище последние потомки жителей Лемурии и те из Гипербореи, кто избежал рока. В «Тайной доктрине» Елены Блаватской написано, что именно там будет новый мессия. Ха! Этот мессия — это и есть Гэсэр, Джамсаран. Вот только Блаватская ошибалась с районом — она думала, что Шамбала либо где-то здесь, в Центральной Азии, либо вообще в пустыне Гоби, в Китае. Собственно, потому Рерих и полез в Гималаи свои, потому что указания на Шамбалу перевёл как указания на Великие горы — то есть на Алтай и Гималайские, как ближайшие к пустыне Гоби. Иван Ефремов и вовсе решил, что речь идёт о Сихотэ-Алинь, туда намылился, всё ищет. Хилтон вторит Рериху, как и Алиса Бейли, они все связывают Шамбалу с Гималаями, только называют разные районыы. Но они все попросту не обратили внимания, что горы становятся великими, потому что там есть Гэсэр. То есть это его появление их делает такими — он просто когда-то был на Алтае и в Гималаях. Теперь же он здесь! Тут его нашёл Унгерн.

— Так, погоди. Теперь ещё Унгерн. Это тот самый, который барон фон Унгерн-Штернберг?

— Именно! Роман Фёдорович фон Унгерн-Штернберг! Тот самый легендарный барон. Собственно, моё одеяние — это копия того, в котором он был после контакта с Джамсараном, восстановили по фотографиям. Понимаешь, этот Унгерн нашёл Шамбалу! Он стал Гэсэром, ну или его избранным воином, защитником веры. Я по картам справки наводил, читал протоколы допросов его сторонников. Его не брали пули, он заговорённый был, всегда буквально по запаху мог дорогу найти, вообще не уставал в седле, а по ночам ходил в пустыню, слушать небо. И главное — тут он, где-то в этом самом месте, поганый, лагерем стоял. Там один из его офицеров под пытками выложил всё как на духу. В том числе, рассказал, что барон нашёл это место по звёздному небу. А куда идти ему поведали в главном храме, в самой Монголии… В общем, где-то здесь место силы, именно тут он Богом войны и стал.

Клим слушал молча, прикидывая, насколько не в ладах с головой его собеседник.

— Я всё рассчитал! Смотри, молния эта шаровая — феномен не исследованный, у нас нет объяснения, что это и как это. Соответственно, может быть что угодно… Дальше мы смотрим на даты исчезновений — ровно раз в неделю появляется эта штука, при этом обычно примерно в одно и то же время. Спрашивается, почему так? Правильно! Это и есть тот самый дух, барон Унгерн или кем он там стал, Джамсаран.

— А убивать ему зачем?

— А кого он убил? НКВДшника, партийного работника, да тех, кто нам помогал, кто «предатели» по его белобандитской логике. Всё сходится, убивал он ночью, чтоб не заметили. И ты видел, как она летает? Оно живое. Иначе нельзя объяснить такую траекторию, так только хорошие пилоты могут… В общем, когда мы его поймаем, а я уверен, что мы его поймаем, то мне нужна будет твоя помощь. Поклянись честью НКВДшника, своей карьерой, что поможешь мне. Поклянись!

Глебов, поразмыслив, что к чему и как это выглядит, решил, что лучше с сумасшедшим не спорить, а потому кивнул, приложив руку к сердцу. Но решил всё же спросить.

— Насколько я знаю, Романа Фёдоровича фон Унгерн-Штернберг расстреляли…

— Клим, да не было ничего этого! Не было! Наши нашли его посреди пустыни, чуть на Северо-Восток отсюда, под Семипалатинском. Он просто шёл в своём кафтане, абсолютно один, по пескам. Сначала решили, что не он, или что ошиблись — но Унгерн подтвердил свою личность, сдался товарищам и спокойно проследовал в камеру. Никто так и не понял, что это было, поговаривали, что барон сошёл с ума либо был предан своими и брошен. Но, чёрт побери, Роман-то Фёдорович нас всех переиграл! Ему просто надо было пройти испытание, реинкарнацию. И он его прошёл! В день расстрела вышел такой спокойный, с улыбкой, встал перед тройкой. Говорят, что холодок по спине пробежал, как будто чувствовалось что-то такое… А потом раз — глаза почернели, что белки исчезли, изо рта и ушей дым повалил. Хлопок — и нет больше Унгерн-Штернберга, растворился в воздухе, как будто его никогда и не было. Обыскали всю тюрьму, по округе пустили конные разъезды, местных поголовно расспрашивали, угрожали, сулили деньги — так и не узнали, куда он делся. Взял и исчез.

— И ты думаешь, что, спустя почти пятнадцать лет, он вдруг появился вот здесь, в казахских степях, в виде шаровой молнии?

Агнаров яростно затряс головой.