Ложь, предательство и месть!

Разбудило Веронику нечто холодное и твердое, прикоснувшееся к ее лицу. Вздрогнув, она сонно посмотрела на стоящего над ней бородатого человека, в овечьем тулупе и охотничьей шапке, надвинутой на глаза. По внешнему виду заблудившаяся определила в нем охотника. В этих краях было привычным повстречаться с людьми, увлеченными охотой на оленя, и Вероника решила, что этот человек принадлежал к ним.

Появление охотника взбодрило мученицу. Она с радостным воодушевлением начала рассказывать незнакомцу о происшедших с ней злоключениях. Тот, молчаливо дослушав ее историю, сделал жест рукой, велев следовать за ним.

- Позвольте, сэр вы так и не представились. Должна же я знать имя моего

спасителя.

- Клайд Адамс, - прохрипел охотник.

- Мистер Адамс, здесь поблизости есть телефон?

- Нет. В округе за несколько миль кроме моего домика нет другого жилья.

Люди не желают жить в этих неплодородных местах.

- Вы поможете мне добраться до населенного пункта? Я щедро отблагодарю

вас... как только ворочусь домой, к сожаленью, с собой у меня нет ни гроша.

- Для начала вам нужно высушить одежду. В это время года нежелательно

разгуливать мокрой.

Это предложение было по душе Веронике, и она тотчас же согласилась. Путь к хижине охотника был неблизок, и добрались они туда только через полтора часа. Тропинка с равнины поднималась по скалистым горам, раскинувшимся на северо-западе. Чем дальше они уходили от пустынной местности, тем холоднее становилось. Со снежных шапок гор порывистый, сильный ветер сдувал белые хлопья и, коля лицо, морозил все тело. Вскоре для Вероники холод стал нестерпимым, однако на жителе этого безлюдного края стужа не сказывалась.

Пройдя нелегкую дорогу, путники наконец добрались до места назначения. Маленький домик охотника, схожий с медвежьей берлогой, был сооружен на возвышенности, и одной из его стен служила скала. Покрытая белыми буграми снега, она была едва различима.

Хозяин проводил спутницу в дом и пытался оказывать ей всяческое гостеприимство.

Охотнику было лет тридцать, однако из-за заросшей бороды он выглядел стариком. На обветренном красном лице проглядывали глубокие рубцы, оставшиеся после сваток с хищными животными, из-под густых бровей смотрели суровые черные глаза. Неряшливые длинные волосы клоками падали на лицо и плечи. Он был неразговорчивым и грубым, отчасти оттого, что большую часть своей жизни провел без общества в своей хижине.

Развесив одежду сушиться у печки, Вероника укуталась в одеяло, любезно

предоставленное спасителем. Наполнив миску похлебкой, сваренной накануне, Адамс передал ее нежданной гостье. Насытившись и согревшись, мадам де Беф обрела некоторую активность. Проверила сухость одежды и бросила через плечо:

- Скоро все высохнет - и мы сможем двинуться в путь.

- Не сегодня.

- А когда же? Завтра?

- Не припомню, чтобы я вообще говорил о каких-то проводах.

- Как это? Но вы сказали...

- Ничего я не сказал, милочка. Я просто предложил вам обсушиться.

Это заявление рассердило Веронику.

- Ах, вот значит как вы заговорили? Что ж, в таком случае мне тут больше не

чего делать, - собрав все вещи с веревки, решительно промолвила она. Я пришлю вам чек, в знак благодарности за ваше гостеприимство.

- Нет, дорогуша, ты расплатишься за все прямо сейчас.

Вырвав из ее рук одежду, охотник отбросил ее в другой конец комнаты. Сдернул одеяло с гостьи и обнажил ее тело. Поняв его намеренья, та ухватившись за первый попавшийся под руку предмет, двинула им по лицу нахала. Алюминиевое ведро изогнулось от удара, однако охотник, обладавший звериными повадками, даже не шевельнулся. Казалось, удар не причинил ему ни малейшей боли. Сопротивление женщины страшно рассердило его и он еще с большей яростью набросился на нее. Изрядно избив свою жертву, он швырнул ее на кровать...

В дневнике Вероники описание произошедшего отсутствует. Она лишь указывает, что вследствие жестокого изнасилования теряет ребенка...

Дальнейшая ее жизнь, проведенная в хижине охотника, была полна адских страданий. Она стала пленницей изверга, который не знал чувства пощады. Приковав Веронику цепями, он не только лишил ее свободы, но и стал потешаться над ней. Подвергаясь постоянным нападкам психически неуравновешенного человека, пленница упала духом и от мук, выпавших на ее долю, была на грани помешательства. От безумия ее спасала одна только надежда побега, который ей не светил в ближайшие месяцы.

Прикованная тяжелыми цепями к скалистой стене хижины, Вероника была не вправе даже выглянуть наружу. Адамс обращался с ней, как с неодушевленным предметом. Очень часто он забывал кормить свою пленницу, а вспомнив, за скудный паек взымал насильственную телесную оплату.