Ложь от советского информбюро

12 января слышна канонада, сильная артподготовка. Летают наши истребители и штурмовики. В 13 часов приехали в лес, ближе к фронту. Дубовые рощи графа Потоцкого разделены просеками. Стоят уже стройные большие дубы, а за просекой — молодняк. Мы пробовали пилить один дуб, но он был очень крепкий, бросили пилить.

Идет наступление по всему фронту. Наши продвинулись на 15 км.

13 января стрельбы не слышно. По направлению к фронту виден пожар, большое зарево всю ночь. Мы в 8 часов едем вперед еще на 10 км к фронту.

15 января получил письмо от Аси. «Наконец получила от тебя сегодня письмо. Очень рада ему. Только сегодня ночью вернулась из дома от родителей. Одиннадцатого начнутся занятия. Пиши, что нового у тебя. Очень мне жаль тебя, Вася. Как я радовалась за тебя, когда ты был в Финляндии, а теперь я за тебя очень беспокоюсь. Чаще пиши, жду. Ася».

Едем по направлению к Кракову. До Кракова осталось 50 км. Краков старинный город. Серые здания — замки. Барахолка кишмя кишит. Сколько на ней спекулянтов, жулья!!! Погода хорошая. Немцы отступают, преследует наша дивизия.

На 17 января ночевали в помещичьем доме. Взяли двух лошадей. Постройки дома каменные, низенькие, старинные, неинтересные, но огромные длинные дворы, в них у помещика много скота. Его работники разбежались, помещик сам хворостиной загонял во двор скот (коров). Зарезали у помещика телку, половину отдали тем, кто готовил.(эвакуированным из Варшавы, их 50 человек).

18, 19, 20 января 1945 года едем ближе к границе Германии. Осталось 45 км. Послал письмо Асе. «Здравствуй, Ася! Твое письмо получил. Очень рад ему. Спасибо большое за твое внимание ко мне. Я на колесах уже второй месяц. Надоело, но что поделаешь. Рад, что враг удирает. Мы преследуем его и не можем догнать. Много ночей проведено без сна, все едем и едем. Новый год я встретил неплохо. У поляков самогону много, но я пить его не могу, противно. Живу неплохо. Погода здесь хорошая. Снегу почти нет. Будь счастлива, Асенька. Пиши, очень жду».

На перекрестках шоссейных дорог лежат трупы немцев. Около них кучи гильз. Самолеты наши и немецкие летают и бомбят.

22, 23 и 24 января продвигаемся вперед по 8 км в день. Немцы сопротивляются, есть убитые и раненые. Ощущается недостаток в боеприпасах.

24 и 25 января в деревне Лось задержались: у немцев сильно укреплена линия обороны в каменоломне. Они пытаются задержать наши войска, не пропустить к промышленному району Польши к Домбровскому угольному бассейну. Активно действует наша авиация, их авиации нет. Артиллерия действует с обеих сторон, но не очень активно. Появились наши «Катюши». Погода стоит теплая, а ночи морозные. Две ночи жили в доме учителя поляка. Семья у них: муж, жена и две молоденькие красивые дочки учащиеся гимназии. У младшей такие синие-синие глаза, каких я никогда раньше не видел. Родители тоже красивые. Учитель веселый, все время распевал песенки. Жил у них еще пожилой мужчина, высокого роста, грузный, профессор математики. Девчонки все время смеялись над ним, когда он во время бомбежки и артобстрела пытался быстрее залезть под пол. К нам относились очень хорошо.

В следующем большом поселке ночевали в доме в немецком полицейском управлении. Все стены помещения от пола до потолка заставлены стеллажами, на полках стояли документы, паспорта с фотографиями, заполненные немцами на каждого жителя в этом поселке. Много документов было свалено на пол. На полу нам неплохо было спать.

Рано утром поднялись, был небольшой мороз. Наша пехота уже ушла вперед. Артполк двигался за ней. Ребята нашего взвода связисты смотали кабель на катушки и пошли по дороге.

Впереди шли трое с повешенными на плечи ремнями катушек с кабелем Репин, Рюмин и молодой парень татарин Мухаммед. Стоял туман. Они подходили к деревне. Из сарая вышли солдаты в немецкой форме. Один из них закричал на русском языке: «Стой! Руки вверх!» Ребята повернули обратно и пустились бежать, но было уже поздно. По ним открыли стрельбу из автоматов и пулемета. Репин и Рюмин были убиты, а Мухаммед шел позади, немного поодаль от них, прибежал в наш взвод. У Репина дома остались жена и двое детей, у Рюмина детишек осталось четверо. Когда туман рассеялся, стало светло, мы приехали в эту деревню. Местные жители сказали, что наших ребят убили власовцы, одеты они были в немецкую форму.[30] Остановились мы в избе. Вырыли могилу под окнами недалеко от дома. Похоронили Репина и Рюмина, поставили столбик. Я на нем написал химическим карандашом фамилии и адреса. Заполнил и отослал на их родину извещения о их гибели. В этот же день создалась тревожная обстановка, прорвались немецкие танки. Они шли по полю прямо на эту деревню, где мы стояли. Но потом танки повернули и ушли обратно. Немцы выдохлись, им было уже не до наступления, они с грехом пополам держали оборону, а мы, чувствуя свое превосходство, шли уверенно. Эта вылазка немцев на танках была лишь небольшим эпизодом. Мы продвигались все вперед и вперед. Захватили Домбровский угольный бассейн.