Ложь (ЛП)

- Все так и будет, преподобный отец, так и будет. В этом Вы можете быть абсолютно уверены.

- Отгоните от себя дурные мысли, они причиняют Вам боль. Чтобы взять в руки вещи Вашего брата, Вы на все должны смотреть спокойно. Вот в этом саквояже находятся бумаги Рикардо, кое какие драгоценности и добрая пригоршня крупинок чистого золота. Содержимое этого саквояжа стоит несколько сотен миллионов реалов, и все это принадлежит Вам.

Преподобный открыл маленький кожаный саквояжик, который чуть раньше достал из шкафа. Глаза Деметрио безразлично скользнули по крупным кускам золота, на мгновение с грустью задержались на кольце и часах брата и, наконец, заметили какую-то вещицу, которую он через миг уже держал в руках.

- Кружевной платок... Как пить дать – ее!.. – В бешенстве Деметрио смял платок, крошечный, слегка благоухающий шелковый квадратик с кружевами по краям. Крупные буквы, по всей видимости, инициалы владелицы сразу же бросились в глаза Деметрио, словно вызывая его на дуэль. Преподобный Джонсон наклонился к платку и спросил:

- Что это?

- Так, пустячок... Кружевной платок. Однако этого довольно, чтобы указать мне дорогу мести.

Глава 2

- Ай, Джонни... Хватит болтать всякий вздор! – веселилась Вероника. – Своими фантазиями ты меня убьешь, я умираю от смеха.

Было шесть часов пополудни. После вкусного обеда слуги убирали со стола, унося остатки изысканных блюд и великолепный серебряный сервиз.

Стоял прекрасный майский вечер. На застекленной ротонде, пристроенной к террасе, две девушки и молодой человек весело и непринужденно болтали между собой с самонадеянностью, свойственной юности.

- Вероника, вечно ты смеешься над всеми планами Джонни, чтобы помучить его. Скверно с твоей стороны лишать его надежды, – вступилась за кузена Вирхиния.

- Просто мне не верится, что Джонни твердо решил заняться чем-нибудь, – отразила натиск Вероника. – А если я подшучиваю над ним, то только для того, чтобы подзадорить. Неужели это непонятно? Ты действительно считаешь, что это плохо?

- Ты, как всегда права, Вероника, – вмешался в разговор виновник спора. – Я и в самом деле не слишком трудолюбив, зато обожаю жизнь и красоту, обожаю смотреть на небо и на море... и любоваться глазами некоторых женщин...

- Льстец!

- Да-да, восхитительными глазами женщин моей родной страны. Я из тех, кому, обычно, вполне достаточно того, что дарит нам солнце и этот климат. Я не поклонник золотого тельца, и не привык выматываться на работе, страстно желая скопить побольше слитков, зато привык наслаждаться жизнью, хотя многие осуждают нас за это.

- Знаешь, Джонни, я думаю точно также, – поддержала кузена Вероника, – но Вирхинию это возмущает. Она у нас муравьишка, который считает, что нужно трудиться, не покладая рук, и в этом ее жизненный идеал.

- Да, но не настолько, – возразила Вирхиния. – Можете смеяться, но мне нравится заниматься делами. Я небогата, и полагаю, должна научиться довольствоваться малым. Я всегда считала праздность матерью всех пороков.

- Возможно, но праздность также мать совершенства и изысканности, – не осталась в долгу Вероника. – Бездельничая, мы мечтаем, и, думаю, нет ничего лучше грез, кузиночка.

- Браво, Вероника!.. Мне так нравится, что ты защищаешь наши устои.

- Джонни всегда защищает то, что нравится тебе, Вероника. Он выполняет все твои приказы, что бы ты ни пожелала, а я всегда лишняя...

- Бедняжка! – шутливо вздохнула Вероника. – Ты воспринимаешь шутку всерьез? Право, Вирхиния, никто не осуждает твое трудолюбие, но нужно же нам как-то оправдать нашу лень.

- Ах, Вероника! – печально вздохнула Вирхиния. – Ты так очаровательна, что этого уже вполне достаточно...

В ответ на слова кузины Вероника весело рассмеялась, откинув назад красивую голову, с превосходно очерченным греческим профилем. Мягкие волнистые черные волосы с легким синеватым отливом; угольно-черные брови и ресницы, и точно такого же цвета глаза с глубоким обжигающим взглядом; матовые щеки; и губы – сочные, сладкие и свежие, словно спелые ягоды. Все в ней – от плавных жестов, полных утонченного сладострастия, до гордого изящества, с которым она поднимает свою голову, – придает ей огня и страсти. В ней чувствуется власть. Она, действительно, прекрасна, и воспламеняет мужскую кровь, а глаза ее кузена служат ярким тому доказательством.

- Как же замечательно быть такой красавицей, как ты, – завистливо продолжала Вирхиния.

- Вирхиния, ты тоже красавица, – Джонни де Кастело Бранко повернулся к девушке, и выражение его лица вмиг изменилось, став умильно-ласковым, как у любящего старшего брата. Взглянув на Вирхинию, он заметил, как зарделось от смущения худенькое, миловидное личико двоюродной сестры.

По правде говоря, Вирхиния де Кастело Бранко, кузина Джонни и Вероники, тоже была недурна собой и довольно красива: невысокая, хрупкая девушка с большими светлыми глазами, золотистыми волосами и маленьким изящным ротиком. Похожая на миниатюрную и изящную фарфоровую куколку, она была по-детски очаровательна, словно маленький печальный ангелочек.