Ложь и любовь

– В эту игру могут играть и двое.

Паркер схватил ее, развернул к себе лицом и прижал к себе именно так, как ей хотелось, чтобы он это сделал. Его рот завладел ее ртом, и на этот раз Мэг дала рукам волю и положила ладони на вздувшийся под джинсами бугор. Жар его тела ощущался даже сквозь плотную ткань. Мэг высвободилась, опустилась на колени и прижалась губами к тому месту, где только что лежали ее ладони.

Паркер застонал. Или замычал. Или выкрикнул ее имя. Мэг не могла бы сказать точно, какой именно звук он издал, но точно знала, что в восторге от его реакции. Сегодня она хотела отдать ему все, ничего не оставляя себе.

– Мэг, – прохрипел наконец Паркер, – кажется, остаток экскурсии придется отложить на потом.

– А где же твоя неторопливость? – спросила она, широко раскрыв глаза и игриво хлопая ресницами.

– Я больше не могу.

Паркер мягко потянул ее за плечи, и Мэг вернулась в стоячее положение, попутно, пока он поднимал ее, целуя его живот и грудь.

От главного холла отходила широкая лестница. Обнимая Мэг одной рукой и прижимая еще крепче к себе, Паркер повлек ее к лестнице. Она отметила, что он не выронил розы.

– Хозяйская спальня находится на первом этаже, как во времена плантаторов, – сказал Паркер, пока они поднимались по лестнице. – Обычно там же располагались и спальни младших детей, а когда мальчики достигали двенадцатилетнего возраста, их переселяли во флигель, который назывался гарсоньер.

– Чтобы не услышали лишнего? Паркер усмехнулся.

– Или чтобы они сами могли проказничать, не мешая при этом остальным обитателям дома?

– Может, нам пойти туда? – шепотом предложила Мэг.

– Не годится, это слишком далеко. – Они поднялись на второй этаж. – В наше время некоторые комнаты второго этажа переделаны в гостевые спальни. Я покажу тебе свою любимую.

Это была просторная комната с высокими стеклянными дверями, выходившими на балкон, который протянулся во всю длину дома.

Паркер и Мэг остановились у окна, любуясь аллеей раскидистых дубов.

– Видишь вон там за дубами реку? Это Миссисипи, – сказал Паркер.

Он повернулся к Мэг и продолжил расстегивать ее рубашку.

– Как красиво, – прошептала Мэг.

– Как ты красива, – эхом вторил ей Паркер, вытягивая рубашку из-под пояса джинсов.

– Ну не знаю…

Даже в угасающем свете декабрьского солнца в комнате было гораздо светлее, чем в темной библиотеке, где они занимались любовью в прошлый раз. К тому же, когда дело дошло до по-настоящему интимных вещей, они уже находились в детском шатре из одеял, освещаемым лишь лучом карманного фонарика.

Паркер положил розы на стол и взял Мэг за плечи.

– Мэг, ты настоящая красавица. Кажется, ты себя недооцениваешь.

– Правда?

Мэг услышала в своем голосе надежду. Ей хотелось верить Паркеру, потому что он действительно помогал ей чувствовать себя красавицей.

– Правда. – Паркер потерся губами о ее губы. – Той ночью ты показала мне, как нужно фантазировать, сегодня я предлагаю показать тебе, как ты прекрасна.

Мэг задумалась над его предложением. Оно не более абсурдно, чем то обстоятельство, что малознакомые мужчина и женщина собираются раздеться друг перед другом и разделить самую интимную из всех форм близости между людьми.

– Только сегодня, – сказала она.

– Что ж, придется довольствоваться тем, что могу получить.

Паркер снимал свитер, размышляя о том, что случилось с высокомерным типом, умевшим добиться своего с любой знакомой женщиной. И вот пожалуйста, он чуть ли не умоляет Мэг позволить ему доказать ей, что она прекрасна. Женщины, с которыми Паркер привык иметь дело, воспринимали свою красоту как нечто само собой разумеющееся, а его восхищение принимали как должное. Черт возьми, эта женщина перевернула весь его мир вверх тормашками!

Паркер взялся за пряжку ее ремня и улыбнулся. Пожалуй, мир, каким сделала его Мэг, нравится ему куда больше прежнего.

Она направляла его руки, затем они оба занялись его одеждой. Расстегнув ремень на джинсах Паркера, Мэг потянула вниз язычок молнии. Затем встала на колени и развязала его шнурки. Паркер сбросил с себя кроссовки, Мэг сделала то же самое со своими. Затем оба одновременно освободились от джинсов и нижнего белья. Обнаженные, стоя перед широким окном, Мэг и Паркер посмотрели друг на друга.

– Я еще не встречал женщины с таким щедрым сердцем, как у тебя, – сказал Паркер.

Он взял одну розу и протянул ей. Вторую, ведя Мэг через комнату к широкой кровати с пологом, Паркер взял с собой.

Мэг молча смотрела, как Паркер откидывает желтое с белым покрывало. Когда они встали друг перед другом обнаженные, недавняя смелость почти покинула Мэг, но восхищенный взгляд Паркера вернул ей уверенность. Паркер оборвал с розы несколько лепестков и разбросал их по простыне.

– Постель, достойная прекрасной принцессы, – пояснил он, – прекрасной принцессы, которая научила меня ценить фантазии.

Мэг опустилась на кровать и откинулась на гору подушек. Паркер сел на край кровати лицом к ней. Проведя розой по ее губам, он сказал: