Ложь без спасения

– Это выглядит так же, как и в случае с вашим мужем. Соответствующие расследования еще не закончены, но мы очень сильно подозреваем, что орудием убийств являются куски от одного и того же длинного каната. Месье Симон был вдобавок ко всему еще и сильно поранен ножом, но причиной его смерти однозначно было удушье. А в случае с мадам Раймонд убийца разрезал ножом на куски ее ночную рубашку. Нож является еще одной параллелью. Возможно, месье Симона покалечили сильнее, потому что он больше сопротивлялся. Убить его было, конечно, тяжелее, чем женщину или тем более четырехлетнего ребенка. Я уверен, что убийцей является одно и то же лицо. И это означает, что жертвы где-то пересекались.

Мысли Лауры с дикой скоростью кружились в голове, но ее все еще окутывал ватный купол, не дававший быстро соображать, и ей с трудом удавалось упорядочить это кружение.

Наконец она заговорила:

– Но убийца ведь мог случайно…

– …случайно выбрать свои жертвы? – Комиссар покачал головой. – За всю мою многолетнюю деятельность я уяснил, что происходит очень, очень мало случайностей. Если мы имеем дело с сумасшедшим, который нападает на одиноких женщин с детьми в одиноко расположенных дачных домах и душит их, то в эту схему не вписывается коммерсант из Германии, которого злоумышленник отлавливает у кафе и насильно увозит. Даже у самого извращенного преступника есть свой почерк, лежащий в основе его деяний. Он следует определенной логике, которая одновременно оправдывает его действия. Я на девяносто девять процентов исключаю возможность, что мы имеем дело с человеком, без разбору выбирающим своих жертв – как говорится, берущим то, что попадется. Это значит, что между вашим мужем и мадам Раймонд должна быть некая связь. Либо они, не зная друг друга, подходят для какой-то схемы, которая в данный момент для нас вообще никак не вырисовывается, либо же они все-таки знали друг друга. Причем, скорее всего, очень близко.

Несмотря на то, что ее разум работал крайне медленно, фрау Симон понимала, что хотел сказать следователь, и ее пустой желудок болезненно сжался. Первым инстинктивным порывом Лауры было как можно быстрее отвлечь полицию от этого следа.

– Но это ведь может быть и подражанием, – предположила она. – Кто-то услышал или прочел о первом преступлении и подумал, что если он совершит свое дело таким же образом, то полиция поверит в серийного преступника, а на него не упадет никакого подозрения…

Женщина сама удивилась, услышав свой голос. Несколько часов назад она узнала, что ее мужа убили; примерно час назад опознала его труп. Почему она не плакала, почему не испытала нервный шок, почему ей не понадобился успокаивающий укол? Она сидела в кабинете комиссара, обсуждала с ним теории личности преступника – и чувствовала себя при этом так, словно ею дистанционно управляли, словно она была не совсем в себе, но какой-то внутренний голос непреклонно шептал ей, что она должна функционировать, должна быть осторожной и не допускать ошибок.

Лаура заметила, что и комиссар находит ее поведение несколько странным.

– Конечно, существует феномен преступника-подражателя, – согласился он, – но эта теория отпадает, если выясняется, что орудие преступления оказывается действительно одним и тем же, не правда ли? И кроме того: при данных обстоятельствах у так называемого преступника-подражателя должно было быть уж очень серьезное основание, чтобы целенаправленно действовать против вашего мужа. Убийство с целью ограбления, как мы уже сказали, отпадает. Могли быть у вашего мужа враги?

Лауре стало холодно. Нет, сказала она, об этом ей ничего не известно.

Полицейский вновь ухватился за предыдущую нить своих соображений.

– Эта мадам Раймонд… другая жертва… – произнес он осторожно. – Вы могли бы себе представить, что ваш муж был с ней знаком и сделал так, чтобы вы об этом не знали? Так, чтобы вы не должны были об этом узнать? – Теперь он смотрел прямо в глаза Лауре, и от него не ускользнула бы ни одна ее эмоция, ни единое малейшее движение глаз. – Могло быть так, что у вашего мужа были близкие интимные отношения с мадам Раймонд?

Самым ужасным было то, что это могло быть. Как бы категорически Лаура ни отстраняла от себя мысли об этом, она четко знала, что предположение комиссара не настолько уж далеко от истины. Петер годами изменял ей с Надин Жоли. Кто знает, не обманывал ли он ее с полудюжиной других женщин? Может быть, Надин была одновременно и преступницей, и жертвой, поскольку верила, что была единственной, но на самом деле это было вовсе не так?

Следователь попросил фрау Симон пока не уезжать из Франции и оставаться в их распоряжении, после чего еще один полицейский отвез ее домой. Она догадывалась, что комиссар, как охотничья собака, будет идти по ее следам. Благодаря многолетнему опыту, у него выработался утонченный инстинкт, и было ясно, что он не оставит без внимания ее уклончивые ответы на вопросы о любовных связях Петера.