Ложь без спасения

– Нам было бы приятно, если б ваша жена приняла участие в нашей беседе, – сказал комиссар.

Анри пришлось объяснить, что жены, к сожалению, нет дома.

– Она так рано покинула дом? – поинтересовался Бертэн, приподняв брови.

– Нет, она вообще сегодня не ночевала дома. Надин у своей матери. Она часто там бывает. – Анри казалось, что он говорил слишком торопливо. – Ее мать плохо себя чувствует, – пояснил он.

Как и следовало ожидать, полицейские уже знали от Лауры, что Петер Симон в позапрошлую субботу ужинал в «У Надин». Теперь они хотели знать о нем все – что он говорил, как вел себя, бросалось ли что-то в нем в глаза. Но Анри рассказал им то же самое, что и Лауре: что Петер казался уставшим и тихим, но это не удивляло после столь долгой дороги; что он даже наполовину не съел свою пиццу, а примерно через час ушел. Что они почти не разговаривали в тот вечер.

– Вы же были друзьями, – сказал комиссар, – и, вероятно, давно не видели друг друга. Разве в таких случаях не было бы нормальным немного пообщаться?

– Конечно, – ответил Анри, – но мне нужно было работать. Заведение ломилось от клиентов, а моей жене опять неожиданно пришлось отлучиться к своей матери. Я остался один и бегал туда-сюда между кухней и залом, и люди уже начали возмущаться, что их так долго обслуживают. Я не мог уделить внимание Петеру.

– Вы знаете, зачем он приехал на Лазурный Берег?

– Конечно. Он приезжал каждый год, в первую или вторую неделю октября. Он в это время всегда ходит на паруснике со своим другом.

– А он ничего не упоминал о том, что на этот раз у него имелись другие планы?

Анри почувствовал, как задергался нерв у его правого виска. Он надеялся, что его собеседники не заметили этого. Что было известно Бертэну? Знал ли он, что у Петера Симона действительно имелись совсем другие планы? Что он собирался удрать с Надин и начать где-то новую жизнь? Но откуда следователю могло быть это известно? Лаура не имела об этом ни малейшего представления, иначе она уже давно объявилась бы здесь и потребовала от Надин ответа – в этом Анри был уверен. Может быть, полиция нашла в его машине нечто, что указывало бы на запланированный совместный побег, – письма или что-то подобное? Но в любом случае он решил придерживаться начатой им версии: что ни о чем и ничего не знал.

– Нет, – ответил Анри, – он ничего не упоминал. Но, как говорится, мы и без того не обменялись ни словом, кроме как «привет» и «как дела?». Я весь был в работе.

Следователи попросили Анри назвать имена других посетителей, бывших в тот вечер, но тот с сожалением ответил, что и здесь не может им помочь: никто из тех людей не был ему знаком.

– В разгар сезона здесь часто бывают люди, которых я знаю уже много лет. А эти маленькие, отдельные группки послесезонного периода… Нет, мне никто не был знаком в тот вечер. Кроме, конечно, Петера Симона.

– А месье Симон с кем-нибудь разговаривал?

– Нет.

– Мадам Симон сказала, что вы упоминали портфель, который был при нем. Он бросился вам в глаза?

– Да, потому что Петер еще никогда не приходил сюда с портфелем. Но и об этом я долго не задумывался. Я, как говорится, был слишком занят, стараясь не захлебнуться в этом хаосе.

– Когда месье Симон ушел, кто-нибудь пошел за ним следом? Я имею в виду, кто-нибудь покинул заведение сразу же после него?

– Не то чтобы я это видел. Но я много времени был занят на кухне, так что мог бы и не заметить, кто когда ушел.

– Но вас ведь должны были позвать, чтобы рассчитаться.

– Иногда бывает так, что клиенты расплатятся, а потом еще спокойно допивают свое вино, прежде чем уйти. Это еще ни о чем не говорит, но, я во всяком случае, не заметил никого, кто ушел бы следом за Петером.

Бертэн подался вперед и очень пронзительно посмотрел на Анри.

– Что вы знаете о Петере Симоне? Я имею в виду, насколько глубока была ваша дружба? Насколько вы доверяли друг другу? Что рассказывали друг другу о своих заботах и проблемах, о повседневной жизни, о своих тревогах и радостях? Была это действительно дружба или скорее приятельские отношения?

Нерв на виске Жоли никак не успокаивался. Наоборот, его подергивание к тому времени стало уже таким сильным, что Бертэн и Дюшман наверняка это заметили. Но это не должно было сбивать Анри с толку. Ему нужно было отвечать спокойно и невозмутимо.

– Мы ведь не так часто виделись, – ответил он. – Симоны приезжали сюда на Пасху и летом. Иногда в канун Нового года, но это было только… по-моему, два раза. В октябре Петер приезжал, чтобы погонять на паруснике, и в это время я его порой вообще не видел. Не думаю, что мы много знали друг о друге. Они часто обедали здесь, но нам с Надин ведь нужно было работать, так что при этом тоже не велось длинных разговоров. Нет, – Анри почувствовал, что в состоянии более или менее твердо взглянуть на Бертэна, – вероятно, это скорее следует назвать приятельскими отношениями.

– Вы знали о том, что у Петера Симона были финансовые проблемы, угрожавшие его насущным потребностям?