Ложь

— Это! — голос срывается, глаза наполняются слезами и болью. — Целовать тебя, быть с тобой. Все это.

В груди все холодеет.

— Почему нет? — удаётся выдавать мне, хотя я знаю, что она ответит. Я точно знаю «почему нет?». Потому что это исходит из тех же тёмных мест, где чувство вины жужжит, словно рой пчёл.

— Потому что мы бесчестим мертвых! — всхлипывает она. — Разве ты этого не чувствуешь?

Я резко отпускаю ее и втягиваю воздух.

Она тяжело дышит и смотрит на меня так, словно знает, что сделала что-то неправильное.

Я едва могу говорить.

— Они были моей семьей, Наташа. Не думай, что я не думаю о них каждый день, что я не буду думать о них всю оставшуюся жизнь

— Прости меня, — шепчет она, качая головой, слеза падает на пол. Я едва осознаю, что другой зал пустеет, люди выходят из дверей. — Бригс, мне очень жаль. Я просто смотрю на тебя и...

— Ты думаешь, что я - ошибка, — резко говорю я.

— А ты нет? — она беспокойно озирается вокруг и закрывает глаза. — Я просто не знаю, что делать.

В горле нарастает раздражение. Я хочу быть терпеливым, хочу быть понимающим. Но если у нее больше проблем с нами, чем у меня, не уверен, что могу изменить ее мнение. Я даже не уверен, правильно ли это для меня, чувствовать себя так.

Но я ведь именно так себя и чувствую.

Она наклоняется, чтобы поднять рассыпавшееся ведро попкорна, но я дотягиваюсь до него первым, и подхожу к мусорке, выбрасывая его. Теперь в холле много народу, и люди идут между нами. Шанс на серьезный разговор потерян.

Но мы не можем оставить все вот так.

Я возвращаюсь к ней.

— Давай выбираться отсюда. Пойдём куда-нибудь и поговорим.

— Здесь не о чем разговаривать, — говорит она, практически умоляя. — Спасибо за кино, Бригс.

Она поворачивается и уходит. Я секунду стою там, ошарашенный, что она фактически собирается оставить все как есть. Затем бегу за ней, пробираясь сквозь толпу, пока не оказываюсь рядом с ней, на Бейкер-стрит.

— Что случилось? Что изменилось? — шиплю я ей на ухо, когда спешу рядом с ней. — В понедельник ты отлично себя чувствовала, нам обоим было хорошо, я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо за последние годы!

Ее брови поднимаются.

— Что случилось?! Ты взял и поцеловал меня!

— И в чем разница?

Она останавливается и отходит, чтобы не мешать пешеходам. Моргает глядя на меня.

— Разница есть. Быть друзьями достаточно сложно, но нечто большее...

Я делаю шаг вперёд, теперь нависая над ней.

— Ты когда-то любила меня. И я любил тебя.

— И посмотри, что сделала эта любовь! Она разрушила обе наши жизни!

Пульс стучит в горле, но я не могу отвернуться от нее. Часть меня хочет согласиться, соглашается, и все же это еще не вся история. Это жестоко, но все не так просто.

— Наташа, — тихо говорю я, и мои глаза блуждают по ее лицу, ища что-то, за что можно было бы зацепиться. Щёки покраснели, губа зажата между зубами. — Я не уверен, когда перестану чувствовать себя виноватым. Не уверен, когда ты перестанешь чувствовать себя виноватой. Но тот факт, что мы оба вышли из темной дыры, чтобы появиться здесь, — я развожу руками, — где мы сейчас, говорит, что мы способны отпустить. Способны двигаться дальше.

— И как мы можем двинуться дальше, если мы вернулись к тому, с чего начали?

— Потому что это не возвращение к началу, — говорю ей, нежно касаясь пальцами её подбородка. — Это не движение назад. Это движение вперёд. Мы начинаем с начала. Теперь. С нуля.

Она закрывает глаза, делай глубокий вдох. Затем качает головой.

— Тебе легко говорить, Бригс,— грустно говорит она, отходя от меня, — когда я чувствую к тебе все то, что чувствовала раньше.

Господи, мое чертово сердце.

Она уходит.

— Пожалуйста, не уходи от меня, — кричу ей вслед, какой-то прохожий поворачивает голову, слушая, как боль разбивает мой голос.

Но она не поворачивает голову. Она не слушает. И на этот раз я знаю, снова бежать за ней будет бесполезно.

Может быть, все это вообще было бесполезно.

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам. Затем поворачиваюсь и возвращаюсь в кинотеатр, чтобы досмотреть остальную часть фильма

Она была права о фильме.

Я ненавижу его.

Глава 12

Бригс

Эдинбург

Четыре года назад

Я схожу с ума. Просто слетаю с катушек.

Вот что любовь делает с вами. Ваше сердце становится настолько чертовски нуждающимся, что оно выкачивает энергию отовсюду, включая ваши собственные клетки мозга. Пульс бьется в мыслях о ней, вены горят от нужды и желания. Все в вас становится настолько сосредоточенным на одном человеке, что вы не находите себе места.

И вам наплевать. Потому что, как бы это ни было безумно, любовь - это тот момент, когда вы действительно ощущаете, что значит быть живым. И ради этого вы смиритесь с чем угодно.

Я должен смириться с пустотой в груди, словно заполненной шершнями. Я чувствую себя совершенно опустошённым, потому что Наташа вернулась в Лондон, уже как две недели. Ощущаю себя полностью разрушенным, потому что я все еще женат, все еще потерянный в том, что, черт возьми, я должен делать то, что на самом деле правильно.