Ложь

Не успели они обсудить выходку сына, как Уоррен нашел их глазами, быстро подошел, поздоровался — несколько смущенно, учитывая поведение Илая, — и попросил разрешения присесть.

— Разумеется, — несколько нервозно воскликнул доктор Ременцель. — Почту за честь. О Господи…

— Я на пару слов, — сказал доктор Уоррен. — Обедать буду вон за тем длинным столом с новичками. — Он заметил на столе пять приборов. — А вы кого-то ждете?

— Встретили по дороге Тома Хайлера с сыном. Они вот-вот должны подъехать.

— Прекрасно, прекрасно, — рассеянно пробормотал Уоррен, озабоченно поглядывая в ту сторону, куда убежал Илай.

— Его мальчик тоже поступает в Уайтхилл? — осведомился доктор Ременцель.

— Что? О да-да. Поступает.

— Будет получать стипендию, как и отец? — заинтересовалась Сильвия.

— О таких вещах не спрашивают, — оборвал ее муж.

— Простите.

— Нет-нет, интересуйтесь чем угодно, — разрешил доктор Уоррен. — Подобные сведения давно перестали считаться секретными. Мы гордимся стипендиатами, а у них есть все основания гордиться собой. Сын Тома получил высший балл за всю историю вступительных экзаменов. Мы почли за честь принять его в школу.

— А мы даже и не спрашивали, как сдал Илай, — сказал доктор Ременцель с усмешкой, подразумевающей, что особо блестящих успехов он от сына не ожидает.

— Думаю, он где-нибудь в крепких середняках, — предположила Сильвия, основываясь на том, что в младшей школе отметки Илая колебались от посредственных до ужасных.

— Разве я не сообщил вам результаты? — удивленно спросил директор.

— Мы не виделись с момента экзамена, — напомнил доктор Ременцель.

— А письмо? — недоверчиво уточнил доктор Уоррен.

— Какое письмо? Нам?

— Конечно. И ни одно послание не давалось мне так тяжело, как это.

— Мы ничего не получали, — покачала головой Сильвия.

Доктор Уоррен с потемневшим лицом откинулся на спинку стула.

— Я отправил его собственными руками. Две недели назад.

— Почта в нашей стране работает прилично, — пожал плечами доктор Ременцель. — Но иногда, конечно, что-нибудь теряется.

Доктор Уоррен обхватил голову руками.

— О Боже мой. О Господи. А я-то не мог понять, что здесь делает Илай. Решил, что он просто приехал с вами, за компанию.

— Почему за компанию? — удивился Ременцель. — Он приехал записываться в школу.

— Что было в письме? — спросила Сильвия.

Доктор Уоррен поднял голову и скрестил руки на груди.

— В письме было следующее — и ни одни слова я не писал с таким трудом, как эти: «На основании оценок в младшей школе и по результатам вступительных экзаменов должен с сожалением сообщить, что ваш сын и мой добрый друг Илай не может быть принят в Уайтхилл». — Голос Уоррена окреп, затвердел и его взгляд. — Принять Илая в школу и заставить его нести ту же нагрузку, что и остальных, будет неоправданно и жестоко.

Тридцать мальчиков-африканцев в сопровождении работников школы, представителей министерства и дипломатов из родных стран вошли в обеденный зал.

Следом за ними появился Том Хайлер с сыном. Они оживленно поздоровались, не подозревая, что Ременцелям сейчас вовсе не до дружеских бесед.

— Если хотите, потом поговорим поподробней, — предложил доктор Уоррен, вставая. — Сейчас я должен идти, а вот позже…

— Ничего не понимаю, — пробормотала Сильвия. — В голове пустота. Полная пустота.

Том Хайлер с сыном сели за стол. Хайлер поглядел на меню и потер руки:

— Что тут вкусного? Я проголодался. А где ваш мальчик?

— Отошел на минутку, — ровным голосом ответил доктор Ременцель.

— Нужно немедленно его найти, — сказала Сильвия мужу.

— Потом, все потом, — отозвался доктор.

— Илай наверняка знал о письме, — продолжала Сильвия. — Получил его и порвал!

При мысли о ловушке, в которую загнал себя сын, на глаза у нее накатились слезы.

— Сейчас не важно, что натворил Илай, — проговорил Ременцель. — Сейчас важнее, как поведут себя другие люди.

— О чем ты?

Доктор Ременцель вскочил.

— Я намерен поглядеть, — разъяренно объявил он, — насколько быстро тут умеют менять свои решения.

— Первым делом, — уговаривала Сильвия, пытаясь удержать и хоть немного успокоить мужа, — нам надо разыскать Илая.

— Первым делом, — довольно громко возразил доктор, — нам надо записать Илая в Уайтхилл. После этого мы найдем его и приведем обратно.

— Но, дорогой… — начала было Сильвия.

— Никаких «но». Здесь как раз собралось большинство членов правления. И все это мои близкие друзья. Или друзья отца. Если они скажут, что Илая надо принять, Уоррену некуда будет деваться. Раз тут хватает места для всякого непонятного народа, его, черт возьми, хватит и для Илая.

Он решительно перешел к соседнему столику, тяжело опустился на стул и заговорил с величественным и суровым пожилым человеком — председателем попечительского совета.

Сильвия извинилась перед озадаченными Хайлерами и побежала искать Илая.

Расспрашивая всех, кого встретила по пути, она наконец нашла его во дворе одиноко сидящим на скамье под готовой вот-вот расцвести сиренью.

Услыхав, как под ногами матери заскрипел гравий, Илай устало спросил:

— Уже знаете? Или объяснять?