Читаем Ложь полностью

Пожалуй, да. Родилась я в год Быка, а все рожденные в год Быка, как сообщает одна из моих японских книг, немногословны и терпеливы. Кроме того, там говорится, что мы добьемся успеха благодаря врожденной способности вызывать доверие окружающих. Но, с другой стороны, отмечается, что мы фанатичны, эксцентричны и не доверяем собственным родителям. Терпение, неразговорчивость и проницательность — качества положительные. Однако мы вспыльчивы, легко выходим из себя, и — что мне, в общем-то, по душе — окружающим следует избегать разозленных «Быков», потому что в таких случаях они способны на опрометчивые поступки.

Таковы мои конкретные свидетельства. Интересно, какие же из моих поступков — до сих пор — можно счесть опрометчивыми? Наверно, всё еще впереди?

...

77. В настоящее время начались события, пожалуй, более неприятные, чем все прочие происшествия вокруг смерти Колдера. Более неприятные потому, что это не догадки, не спекуляции, а факты. Они связаны с неким обстоятельством, которое — не будь я тогда так рассеянна — привлекло бы мое внимание в ту же секунду, когда было упомянуто. Увы, пространство, захваченное смертью Колдера, расширилось. Еще целый ряд людей вовлечен в эту загадку.

Я уже описала — сама о том не подозревая — первый эпизод, связанный с новым витком событий, а именно мой разговор с Франки, во время которого она проболталась, что ее расспрашивали «какие-то джентльмены».

Что ж, эти джентльмены вернулись. И вот почему.

78. Тут придется опять вспомнить Колдера Маддокса и распорядок его дня. И опять во многих деталях я опираюсь на Лили Портер.

Утро. С восходом солнца Колдер вставал и пил травяной чай, из термоса. Затем к его дверям доставляли поднос с завтраком, и принесший его застенчивый, до смерти перепуганный парнишка стучался, да так тихо, что даже Колдер, остротой слуха не уступавший летучей мыши, едва улавливал его стук. Когда поднос водворялся на столе, Колдер приказывал парнишке налить ему кофе и почистить апельсин. Так повторялось каждое утро.

Далее. Ритуал надевания перчаток Колдеру приходилось надевать перчатки, чтобы взять в руки и прочитать утренние газеты. Ведь свежая типографская краска могла вызвать мгновенное высыпание, по причине которого — если оно возникнет — его госпитализируют. Эти перчатки (белые, несколько дюжин) вместе с прочими трикотажными причиндалами — белыми хлопчатобумажными носками, белыми хлопчатобумажными чулками и белыми хлопчатобумажными колготками — хранились в двух верхних ящиках его комода.

Гостиничной кастелянше Мейвис Дэвис — клянусь, имя не придумано! — давным-давно вменили в обязанность содержать колдеровские «белые» запасы в безупречном состоянии. Она пересчитывала их чуть не до умопомрачения. Был случай, когда Колдер обвинил ее в краже — всего. Он если уж обвинял, то по полной программе. Одна недостающая перчатка была равнозначна двум дюжинам. Разумеется, Мейвис Дэвис ни сном ни духом не виновата, ей в голову не придет красть его перчатки или что другое. Это чистейший абсурд.

После ухода парнишки Колдер читал газеты — «Нью-Йорк таймс», «Бостон глоб», «Уолл-стрит джорнал», «Вашингтон пост», — пил кофе без кофеина, снимал перчатки и съедал апельсин. Затем он наполнял ванну, доставал одежду, брился, купался и одевался, чтобы идти на пляж Так он начинал каждый свой день, в том числе и последний.

Я не сомневаюсь, что Мейвис Дэвис тоже допросили, но главный персонаж событий, о которых я только что говорила, это парнишка, Джоуэл Уоттс.

Джоуэла я знаю довольно хорошо. При всей застенчивости он отличный компаньон, и порой мы вместе гуляем по пляжу, не спеша проделываем путь до Ларсоновского Мыса и обратно, меж тем как Джоуэла одолевает один из редких для него приступов говорливости. Целую неделю он заводится, молчит, а потом выплескивает все, что имеет сказать, в безостановочном, торопливом потоке слов. Познакомилась я с ним прошлым летом, когда он приносил маме завтрак и заинтересовался моими фотографиями. Из всех симпатичных и порядочных парней, работников гостиницы, которых я встречала здесь на протяжении многих лет, он один из самых милых. Мне приятно, что на мое доверие и симпатию он отвечает тем же, и я не сомневаюсь, что лишь по этой причине он и пришел сегодня на дюну и выложил мне следующую историю.

79. Прошлым вечером на задворках гостиницы двое мужчин — не в пример Франки, он не называл их джентльменами — взяли Джоуэла Уоттса в оборот. Закончив смену, Джоуэл шел по дорожке между кухней и Дортуаром. (Дортуар — большая белая постройка, которая видна от наших столиков в Поезде. Там живет летний персонал — сплошь студенты. В пору юности моей мамы это была конюшня.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Иллюминатор

Избранные дни
Избранные дни

Майкл Каннингем, один из талантливейших прозаиков современной Америки, нечасто радует читателей новыми книгами, зато каждая из них становится событием. «Избранные дни» — его четвертый роман. В издательстве «Иностранка» вышли дебютный «Дом на краю света» и бестселлер «Часы». Именно за «Часы» — лучший американский роман 1998 года — автор удостоен Пулицеровской премии, а фильм, снятый по этой книге британским кинорежиссером Стивеном Долдри с Николь Кидман, Джулианной Мур и Мерил Стрип в главных ролях, получил «Оскар» и обошел киноэкраны всего мира.Роман «Избранные дни» — повествование удивительной силы. Оригинальный и смелый писатель, Каннингем соединяет в книге три разножанровые части: мистическую историю из эпохи промышленной революции, триллер о современном терроризме и новеллу о постапокалиптическом будущем, которые связаны местом действия (Нью-Йорк), неизменной группой персонажей (мужчина, женщина, мальчик) и пророческой фигурой американского поэта Уолта Уитмена.

Майкл Каннингем

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги