Ловушка на жадину

Ножки пластикового стула мелькнули в воздухе. Стул с размаху въехал парню по голове, раздалось упругое «бац!» и тут же треск – сиденье лопнуло от удара, разойдясь на две половинки. И без того нетвёрдо стоявший на ногах, парень в камуфляже покачнулся и рухнул на деревянный настил, как подрубленное дерево. Худой жилистый старик навалился сверху, со всей силы всадив локоть в живот. Парень хрипло взвыл, попытался ударить в ответ… Мужчина обеими руками вцепился в его кулак с гранатой и яростно заломил парню кисть. Новый хриплый вопль… пальцы у парня растопырились и граната увесисто шмякнулась старику в ладонь. Тот оттолкнулся локтями и коленями – новый вопль парня! – вскочил… шаг, второй, вот он уже возле ограждения… Быстрый взгляд, мазнувший по поверхности озера… и граната, лихо вертясь, полетела в воду.

Мать упала, подгребая под себя малыша.

– Раз… Два… Три… Четыре… Пять… – принялся громко отсчитывать старик… и неимоверное облегчение начало проявляться на его лице, проступая алыми пятнами и крупными каплями пота. – Учебная… – он хрипло, с оттяжкой выдохнул…

Фонтан брызг взмыл над озером: литры и литры воды, будто пытающиеся дотянуться до небес и тут же рассыпающиеся ажурными веерами. Следом ухнул тяжёлый, оглушительный звук… Бабах! Точно громадной дубиной шарахнуло. Шшшарх! Вода ухнула вниз, вскипела, расходясь беспорядочной волной. Плывущий неподалеку водный велосипед подбросило, пронзительно закричали люди. Сильно и зло, будто плетью, по террасе кафе стегнуло брызгами. Хозяйка кафе завизжала, глядя на капли воды, на потемневших досках террасы так похожие на кровь.

– А-а-а! Что это? – С озёрного пляжа доносились крики, плач детей.

– Езус, Мария, Иосиф! – Только что спасший всех старик прижал руку к груди под рубашкой, точно пытаясь удержать норовящее сбежать сердце.

– Ой лишенько! Валідолчику… Я зараз! – Хозяйка нырнула за стойку…

Удар сцепленными в замок пальцами обрушился мужчине на голову, и он молча, без единого звука рухнул наземь.

– Сам небось цыганча, что за них заступаешься! – сквозь зубы процедил парень. – Вон, чернявый, хоть и старый! А может, жид? Ничего, с цыганами разберёмся и за вас примемся! Где одни, там и другие! – Он занес ногу для удара.

Вылетевшая из-за стойки кастрюля врезалась ему в спину. Парень полетел вперёд, удержался, упираясь руками в стол.

– Ах ти ж! А я у потилицю цілила! – разочарованно охнула тётка за стойкой. – На тобі ще! – сверкнув на солнце, в него полетел целый пучок вилок. – Та ще! – В полёт отправилась тарелка, разлетелась вдребезги об угол стола, за ней нож, на лету перевернувшийся и… свалившийся парню на голову, саданув рукоятью по макушке. – Ага! – Тётка схватилась за бутылку на стойке, не переставая пронзительно, надрывно орать: – Рятуйте, люди! Вбивають![7]– Бутылка разлетелась вдребезги у ног парня, брызнув в лицо стеклом.

– А если б попала? – хватаясь за лицо, с какой-то совершенно детской, недоумённой обидой завопил он.

Сквозь распахнутые двери кафе донеслись приближающиеся крики и топот множества ног.

– Вы мне за всё ответите! – Парень попятился и не столько перепрыгнул, сколько перевалился через ограду террасы, прямо в воду. Побежал вдоль берега, гулко плюхая тяжёлыми ботинками по воде.

– Тикає! – Тётка бросилась к ограде.

– Мама! – Придавленный телом матери пацанёнок не плакал, а только сдавленно постанывал: – Тяжело!

Его мать шумно вздохнула… и откатилась в сторону, подметая пышными чёрными волосами доски террасы. Поднялась на четвереньки – руки в локтях то и дело подламывались. И поползла к лежащему на полу старику.

Парень бежал. Вода из-под берцев разлеталась во все стороны, то и дело плюхая в лицо, и тогда он судорожно слизывал её, чтобы хоть как-то освежить пересохшие губы. Грудь его судорожно ходила ходуном, но останавливаться было нельзя – позади слышались крики преследователей. Его гнали как… дичь, и за что? Что он такого сделал-то?

По улочке, застроенной мини-гостиницами и коттеджами, он кинулся прочь от пляжа.

– Ой! Ой! – завопила бабка на велосипеде, когда он вынырнул прямо под колёса. Велосипед повалился набок, из корзины на багажнике сыпанули укутанные в целлофан пончики и покатились, подпрыгивая на дороге румяными бочками. Он наступил на один – черника брызнула из раздавленной сдобы, поскользнулся, выправился и побежал дальше, слыша, как за спиной ругается и причитает старуха. Так ей и надо! Чтоб не была… Чтоб не была, в общем!

– Вы у меня ещё попляшете… – Он метнулся через шоссе.

Несущийся прямо на него фургончик разразился длинным пронзительным гудком – сквозь лобовое стекло он успел увидеть широко распахнутые глаза водителя. Тот отчаянно закрутил руль, фургон завертело, поволокло поперёк дороги, идущая за ним легковушка принялась яростно тормозить – её нос целился фургончику в борт.

Парень перемахнул дорогу и, пробивая подлесок, ворвался в лес. За его спиной послышались удар, скрежет металла и крики.