Ловушка Иуды

— Вы… вы не должны так говорить…

— Почему? Ведь это правда. — Он повел широкими плечами. — Я бы не стал тебя обманывать.

Сара соединила ладони.

— Я… я думаю… я думаю, вам просто нравится… меня дразнить…

— Дразнить тебя? — И на его лице промелькнуло удивление. — Ах, Сара! Ты такая… неопытная. Неужели ты на самом деле думаешь, что мне это доставляет удовольствие?

Сара стояла, переминаясь с ноги на ногу.

— Я думаю, мне пора заняться рукописью, — неловко пробормотала она, но, пока она говорила, он шагнул за ее спину, плотно закрыл дверь и прислонился к ней.

Наверное, Сару выдало выражение ее лица, потому что он досадливо поморщился и сказал, выпрямившись:

— Не бойся. Я не собираюсь удовлетворять свои низменные инстинкты. Просто миссис Пенуорти, как и ты, небольшой специалист по подглядыванию. — Вы хотите сказать… — прошептала еле слышно Сара и показала на дверь, и он кивнул.

— Тебя это удивляет? Напрасно. Я думаю, весь поселок умирает от любопытства, наблюдая, как мы с тобой живем.

Сара беспомощно покачала головой, не зная, что ему ответить, и, пока она стояла, пытаясь отогнать от себя то, о чем он говорил, он подошел и встал прямо перед ней. Она отступила на шаг, но на этот раз его пальцы сжали ее запястье, и она не могла от него отодвинуться.

— Вы же сказали… — возмущенно начала она, и он вызывающе приподнял бровь.

— Что?

— Что… что вы… не будете…

— Что не буду? — И он посмотрел на нее сверху вниз, жестоко усмехнувшись. — Трогать тебя? Да, но ведь я еще сказал, что ты неопытная. И невинная. — Он выдвинул нижнюю губу. — И я бы еще сказал… восприимчивая. — Вы нахал! — Сара беспомощно глядела на него, думая о том, что за дверью, вполне вероятно, стоит и подслушивает миссис Пенуорти, и не хотела подавать новых поводов к сплетням; Майкл невольно сочувственно ей улыбнулся.

— Да, нахал! — согласился он, схватив оба ее запястья одной рукой и одновременно гладя другой ее отвернутую щеку. — Но на моем месте любой бы воспользовался случаем, раз уж так вышло.

В ушах бешено стучало сердце, и Сара думала, сколько еще она сможет вынести, пока не случится что-нибудь непоправимое. До сих пор мать охраняла ее от любых сильных эмоций, но, когда рядом с ней, вот как сейчас, был Майкл, она никак не могла побороть возбуждение, которое он вызывал в ней. Да если честно, она и сама не хотела; только здравый смысл и инстинкт самосохранения вынуждали ее сделать попытку.

Но все усилия были тщетны. Как в замедленной съемке, его рука поднялась к вороту ее блузки, расстегнула пуговицы у шеи и обнажила бьющуюся там жилку.

— Почему ты меня боишься? — спросил он хрипловатым голосом и наклонился, чтобы потрогать это место языком. — Ммм, столько энергии растрачено зря. Разве тебе никогда не говорили, что беззащитность будит в мужчине зверя?

— Вы… вы в этом разбираетесь лучше, чем я, — прерывисто выдавила она, и он что-то досадливо буркнул.

— Прекрати сопротивляться, — скомандовал он, нашел застежку на жилете и быстро расстегнул. — Я не сделаю тебе больно, расслабься и получай удовольствие.

— Вспомнить, что я распущенная англичанка, вы это хотите сказать? бросила она, возмущенно на него глядя, и в его глазах мелькнуло раздражение.

— Ну почему ты все время упорствуешь? — воскликнул он, с упреком на нее глядя. — Ты, может, и неопытная, но я-то опытный и знаю, что ты хочешь меня ничуть не меньше, чем я тебя!

Сара задохнулась от гнева.

— Нет, не хочу! Женщины… женщины не такие, как мужчины…

— Некоторые не такие, согласен. Но только не ты.

— Что вы хотите этим сказать?

Он не сразу ей ответил, и ее напряжение и страх стали почти невыносимы. Потом он небрежно провел пальцем от мочки ее уха вниз, по шее, к ложбинке между грудей и сказал:

— Некоторые женщины равнодушны к сексу. Некоторые и хотели бы, да не могут. Ты, — его глаза зажглись желанием, — ты совсем другая.

У нее горело лицо.

— Не смейте так говорить!

— Это почему?

— Потому что… — К ней вернулись все ее детские запреты. — Потому что… так нельзя.

— Почему так нельзя? — Он был неприятно настойчив. — Тебя так учили?

Что об этом нельзя говорить?

— Да!

— Почему? Разве не лучше быть честными друг с другом?

— Честными? — Она сглотнула. — Вы это называете честностью? — Она собрала в кулак всю свою уверенность и продолжила: — Вы… вы знаете, что больше ни с кем… не стали бы так говорить…

— Верно.

— …а только со мной. Потому что… потому что вы считаете, что я наивная.

— Этого я никогда не говорил.

— Вы сказали, что я восприимчивая, — обвиняла она его, и он кивнул.

— Так оно и есть. Особенно к своим чувствам. — И его палец двинулся дальше, нашел округлость ее груди, затвердевший сосок, с готовностью принимавший его ласки. — Тебе на самом деле нравится, когда я тебя трогаю, Сара, — пробормотал он севшим от возбуждения голосом, глядя на результат своих исследований. — Тебя выдает твое тело. Так поцелуй меня, и не будем попусту терять время!