Ловушка для химер

— Сначала надо идти за тот мыс, затем пройти аллею из гинкго, выйти к обрывам и идти до наклоненной скалы. Затем, пролезть сквозь корни поваленного дерева, перебраться по стволу на другую сторону, прыгнуть на откос, быстро пробежаться, так как камушки начинают съезжать вниз, — Лада застонала и закатывает глаза, — потом зацепиться за корни другого поваленного дерева, выбраться наверх и сразу утыкаешься на отошедшую от склона скалу — между ними можно легко спуститься. Но, папа, я могу сам показать…

— Найдём, — обрываю я его и неодобрительно качаю головой. — Сколько раз я тебе говорил не бегать по осыпям!

— Я знаю, по ним надо бежать быстро и змейкой.

— Сейчас и я тебе дам по шее! — с гневом говорю я.

Ярик с недоумением посмотрел на меня, пожал плечами, но не стал больше ничего говорить, вероятно, побоялся отцовского гнева, хотя я еще, ни разу не тронул его, даже пальцем… Лада ещё может его шлёпнуть, но не я.

— Ладно, иди, помойся, — примирительно произношу я, — сегодня у нас намечается праздник.

— Какой? — Ярик стягивает с себя запылённую куртку, с бесцеремонностью встряхивает, я поморщился от клубов пыли.

— Сегодня должны спустить на воду первый корабль, уже послал за дядей Игнатом, наверное, он уже на верфи.

— Так надо бежать туда! — спохватился Ярик.

— Сначала вымойся…

— Само собой! — сын, скидывая на бегу одежду, ринулся баню.

— Хороший у нас парень растёт, — я обнимаю Ладу.

— Только слишком самостоятельный, — задумчиво произносит жена.

— Он уже совсем взрослый, скоро тринадцать, — многозначительно говорю я.

— Это так, — соглашается она. — А ты знаешь, он уже с девочкой встречается.

— Как это, он ещё совсем молодой! — возмутился я.

— Тебя не поймёшь, — улыбнулась Лада.

— Это совсем другое, — я грозно сдвигаю брови, — ему учиться надо, на ноги становиться.

— Извечный вопрос, — усмехается жена. — А помнишь, как меня замуж брал?

— Тогда время другое было, а здесь столько проблем.

— Проблемы мы сами себе создаём.

— Может быть, — соглашаюсь я. — Что-то Аскольда не видно, должен подойти, без него корабль мы спускать не будем.

— Вон он, лёгок на помине, — смеётся Лада и шмыгнула в дом приодеться.

Аскольд решительно заходит в калитку, идёт вглубь двора, останавливается у костра, многозначительно смотрит на меня, в его глазах нескрываемое торжество. Он скидывает с плеча потёртый кожаный чувал, садится рядом и бесцеремонно отхлёбывает чай из оставленной Ладой кружки.

— Не томи, — не выдерживаю я.

— Никита, ты всегда был нетерпеливым, — усмехается в свою козлиную бородку князь, отставляет кружку с чаем, пододвигает к себе чувал, развязывает верёвки и осторожно достаёт какую-то серую крупу. Затем, чувал относит далеко в сторону.

— Что это? — удивляюсь я.

— А вот что, — Аскольд небрежно бросает горсть в костёр. Происходит мощная вспышка и котелок срывается с треноги, взлетает выше крыши дома, нас засыпает пеплом и горящими углями. — Немного переборщил, — Аскольд сбивает с бороды огонь.

— Это порох?! — я радостно смеюсь, не обращая внимания на обожженное лицо.

— Первоклассный! — смеётся Аскольд, замечает в дверях дома потрясённую Ладу и вылетевшего из бани взъерошенного Ярика. — Ладушка, извини за котелок, я другой принесу.

— Дядя Аскольд, это порох? — ликуя, восклицает Ярик.

— Он… самый настоящий, мощнее китайского в десятки раз!

— У нас получилось! — я обнимаю друга. — Это прорыв!

— Теперь можно лить пушки и делать ружья, — князь Аскольд не скрывает своего торжества.

— Всё о войне думаете, — у Лады омрачилось лицо.

— Это наша гарантия мира, — вздёргивает бородку Аскольд.

— Он прав, — киваю я и заглядываю в чувал. — Целый мешок с порохом, как много!

— Для того, чтобы в клочья разнести весь твой дом, хватит, а обрушить скалы и сделать запруду, слишком мало, около тысячи таких мешочков нужно, — задумчиво почесал шею Аскольд.

— Но это разрешимо? — насторожился я.

— Обижаешь, — развёл руками мой друг и неожиданно бесшумно смеётся: — У нас уже всё изготовлено… хотел сделать тебе сюрприз, но глядя на твою озабоченную рожу, пришлось расколоться.

Повинуясь порыву, я сгребаю горсть пороха и как величайшую драгоценность сую в кожаный мешочек, тщательно стягиваю шнурком и сую в карман, Аскольд хмыкает: — Только к костру не прислоняйся этим местом. И вот ещё, чуть не забыл, с этим испытанием совсем из головы вылетело, первые деньги напечатали, я зарплату вам принёс, — он достаёт пачку светло-коричневых бумажек.

— Деньги? — у Лады глаза полезли на лоб.

— Ну, да, — рассеянно говорит князь, — давно уже было пора, люди жаловались, торговать неудобно. Я вам за три месяца по сотне дам.

— Это много? — спрашиваю я.

— Пока не знаю, всему населению Града Растиславль выдам по такой же сумме, а там посмотрим. Кстати, в бумагу впрессованы крупинки золота, по миллиграмму на каждый рубль.

— Так что, ты нам дал столько же денег как и всем? — я удивлён и шокирован такой несправедливостью.

— Я говорю… это пока эксперимент, но в дальнейшем, я надеюсь… зарплату тебе увеличу, — с невозмутимостью произносит князь Аскольд.