Ловцы снов

Оленька не сводила с меня жадного, пожирающего взгляда и томно облизывала губы. Рука ее оказалась мягкой и теплой, прикосновение – требовательным. Большой палец с ярким маникюром скользнул к моему запястью, от поглаживания вверх по руке поползло электричество. Шум в ушах усилился, дыхание сбилось, грудь сковало, словно железным кольцом. А потом схлынуло. Резко. Накатила слабость, пол опасно накренился, того и гляди опрокинет… Объятия душили, от сладкого запаха дешевой туалетной воды затошнило.

Выбраться! И из объятий, и из комнаты, и из тела этого – уродливого, ненавистного. Сбежать… куда?

– Твой страх на вкус, как прокисшее молоко, – недовольно прошептали мне на ухо и слегка оттолкнули. – Похоть слаще.

– Чего?!

Губы пересохли, а нижняя так и вовсе треснула, как перезрелая слива. Соленая кровь пьянила. Или не кровь? Слабость обернулась облегчением, шум в ушах пропал, перед глазами прояснилось.

– Ты весьма неумелый донор.

Ольга усмехалась прямо мне в лицо, пока я пыталась осознать, что… она…

– Вот гадина!

Это вырвалось против моей воли. И, пожалуй, прозвучало слишком громко. Экспрессивно вышло, и все присутствующие в комнате обратили на меня внимание. Впервые в жизни от внимания захотелось откреститься.

– Аминь! – радостно воскликнула Мышь и захлопала в ладоши.

– Да пошли вы все, – подытожила я и встала. Оправила юбку, развернулась и бросилась в сторону выхода.

То, что за мной никто не гонится, поняла уже на проспекте. И позволила себе отдышаться. Сердце билось быстро, но ровно, в голове образовалась удивительная ясность, мысли не путались, наоборот – складывались в правильные последовательности, из которых получались неутешительные выводы.

Меня поимели. Поимели жестко, грубо и спланировано. С каким-то особо извращенным удовольствием, будто сводили личные счеты. Не нужно быть стриксом, чтобы считать злорадство с лица этой нахалки. Какова вообще вероятность встретить двух диких за такой короткий промежуток времени? Вряд ли это совпадение. То ли Ольга тоже присматривалась к Алисе как к донору, то ли…

Об остальном думать было страшно. Да и фактов маловато для каких-либо выводов.

А ведь Ольга могла и убить… От этой мысли задеревенела спина, и руки сами сжались в кулаки. Сволочь!

Все же прав был Виктор – дикие не придерживаются никаких правил. И действуют топорно, грубо, а значит, след оставляют прочный. След – это метка, и метка эта приведет к Ольге. Нарвалась, дорогуша. Я молчать не стану, заявлю сегодня же. Чем не повод приехать в офис совета, вызвать Виктора по срочному? Отличный способ поговорить, не вызывая подозрений – ни у жены, ни у других стриксов. А там он сам решит, что делать дальше.

Я поняла, что улыбаюсь, и впервые позволила себе насладиться радостью. Моя собственная была на удивление сладкой, пушистой и таяла на языке.

Ближайший банкомат отыскался за углом, на крыльце «Шоколадницы». Из-за двери тянулся умопомрачительный аромат кофе, и я, сняв некоторую сумму наличности с довольно приличного счета, позволила себе насладиться латте. Высокая пенка, ирландский сироп, бодрящий привкус любимой арабики – и мир снова заиграл красками.

Устойчиво пахло весной. Влажным асфальтом, прелыми листьями, уличной едой, зеленью, ощетинившейся на газонах. Мимо проплывали влюбленные парочки, толпы подростков в широких штанах, глупо смеющиеся ярко накрашенные девицы, которые явно вышли на охоту, и вечно спешащие по делам мужчины в строгих костюмах.

Я шла по проспекту, потягивая из трубочки вкусный напиток, и составляла план действий. Нужно понять, что буду говорить, а то ведь Виктор – не Егор, психиатрами пугать не станет. Просто вызовет неотложку и отправит врачам. Для дальнейшего разбирательства.

Потому слова нужны простые. И спокойные. Голые факты, желательно те, которые подтвердить можем лишь я и он. Благо, таких фактов в моей памяти поднакопилось немало.

Такси я поймала быстро. И водитель, на мое счастье молчаливый и уверенный, домчал меня до центра минут за десять.

Вечер воскресенья – не очень людное время, но торговый центр, напичканный бутиками, кофейнями, закусочными и косметическими салонами в любой день запружен людьми. С пятого по двенадцатый этаж новомодное здание с панорамными окнами занимали офисы. Еще пять лет назад Виктор арендовал половину двенадцатого этажа, большое помещение, разделенное стеклянными перегородками, с довольно вместительной кухней и огромной видовой террасой. Я очень любила приезжать сюда и провожать закаты на широких качелях рядом с небольшим кофейным столиком. Смотреть, как последние солнечные лучи обливают город ржавым заревом, у реки зажигаются первые фонари, и свет их рваными кляксами отражается в воде.

Я позволяла себе полчаса наедине с чашкой ароматного капучино, купленного на третьем этаже в одной из лучших кофеен города. Лучшей ее делал не столько кофе, искусно приготовленный и приправленный корицей и сливками, сколько широкоплечий бариста, эмоции которого были столь сладки, что я отказывалась от вредного сахара в чашке. Двойная польза, так сказать.