Ловцы книг

Что трое из них вот прямо сейчас, то есть в последний день октября двадцатого года едут по трассе A14, она же Autostrada Adriatica, в автомобиле Jeep Wrangler девяносто девятого года, уже довольно потрёпанном, но внедорожникам это даже идёт. Машина обыкновенная, произведена скорее всего в штате Огайо, как большинство джипов; впрочем, я не знаток. Люди тоже с виду обыкновенные – руки-ноги на месте, сверху у каждого приделана голова, никаких дополнительных крыльев и щупалец, ни рогов, ни хвостов, ни копыт. Однако их не фиксируют камеры, не задерживают турникеты, установленные на платных участках дорог, в упор не видят дорожные полицейские (и пограничники тоже ничего не заметят, когда дело до них дойдёт). На таких условиях одно удовольствие путешествовать даже по миру, который население превратило в тюрьму. Эти трое отлично устроились – ну, Ловцы где угодно отлично устраиваются, на то они и Ловцы.

Лейн, Весна 1-го года Этера

Кано Лой Орни сразу спросил:

– У тебя есть выпить? Надо было купить что-нибудь по дороге, но я не подумал. Прости.

Тэко Машши молча пошёл к буфету, достал оттуда бутылку, чёрную, как квадрат Малевича; собственно, Тэко Машши в жизни этот квадрат не видел, не знает, откуда он взялся и почему считается символом образцово-показательной черноты, но на то и фразеологические обороты, устойчивые словосочетания, контрабандой проникающие в язык, чтобы время от времени говорить или думать абсурдные вещи, у которых, тем не менее, есть простой, всем понятный смысл.

– Бабушкина черешневая наливка, – сказал он. – Пяти… да уже почти шестилетней выдержки. Такая чем дольше стоит, тем лучше становится, но лично мне обычно удаётся выдержать максимум год. А эту бутылку я так удачно припрятал, что напрочь о ней забыл. Недавно нашёл, и с тех пор у меня ещё не было ни единого повода выпить. А теперь появился. Это ты удачно зашёл!

Он нарочно говорил преувеличенно бодро и жизнерадостно, чтобы хоть немного изменить настроение гостя. Ясно же, что Кано Лой Орни пришёл с бедой. Вряд ли дежурный страж Большого Издательского совета станет ломиться к тебе домой в половине первого ночи только затем, чтобы сообщить, до какой степени всё у всех хорошо.

Кот Туча зевнул, потянулся, спрыгнул с кушетки, на которой только что сладко спал, вперевалку подошёл к гостю, дружески боднул его в лодыжку лохматой башкой и утешительно заурчал. Это сразу подействовало: Кано Лой Орни улыбнулся, присел на корточки и погладил кота. Ну Туча есть Туча, само совершенство. Всё-таки я счастливчик, – подумал Тэко Машши, – что Дилани Ана не кому-то, а мне его до возвращения отдала.

Об этом он думал каждый день раз примерно по двести. То есть, всякий раз, когда смотрел на кота.

Пока кот Туча, действительно похожий на тучу – тёмно-серый, толстый, косматый и слегка сияющий изнутри, словно сквозь него пробивается неяркое зимнее солнце, – утешает Кано Лой Орни (тройное имя выдаёт принадлежность к старшему поколению, традиция наречения третьим именем вышла из моды лет триста назад), попробую по-быстрому объяснить, что означает «дежурный страж», какого такого «Большого Издательского совета» и почему, если он пришёл среди ночи, сразу понятно, что не просто соскучился, а непременно с бедой.

Ясно уже, наверное, что книжные издательства в Лейне – гораздо более крутые организации, чем у нас. На них не всё, но очень многое держится. От их работы, на минуточку, зависит продолжительность жизни большинства населения всего Сообщества Девяноста Иллюзий. И их сновидения. И, что считается особенно важным, духовное становление – через многократно переживаемый опыт чужой невозможной жизни в придуманных писателями обстоятельствах и мирах.

В Лейне (и в целом в Сообществе Девяноста Иллюзий, культуры тут встречаются разные, но фундамент у них один) быть крутым означает, в первую очередь, делать больше, чем прочие, помогать, кому можешь, и заботиться о других. Это даже не то чтобы требование общества, а просто норма, естественное поведение сильного. Иначе – ну просто не может быть.