Ловцы фортуны

Фрэнк был рад вновь увидеть Рэйфа. Англичанин немало сделал для него, восстановив его репутацию, и чуть ли не убедил Фрэнка к собственном геройстве. В эти дни, говоря о войне — что он делал все чаще, — Фрэнк занимал скорее пробританские позиции, чем пробурские. И все же в его глазах промелькнуло беспокойство, когда он узнал официальную причину присутствия Рэйфа на приеме.

— Вы приобретали для нее драгоценности? Не хотите ли вы сказать, что встречались с ней в Лондоне?

Теперь высокая и элегантная фигура капитана Деверилла показалась ему несущей угрозу.

— А почему бы и нет?

— Ее поведение возмутительно! Не могу понять, как отец позволяет ей подобные выходки… путешествовать совершенно одной в ее возрасте… — лицо Фрэнка исказилось ревностью. — Каждый раз, когда она уезжает, мы испытываем тревогу, думая, не случилось ли что-нибудь с милой беззащитной девушкой…

— Как вы сказали? «Милая, беззащитная»… Фрэнк, характер Тиффани, безусловно, многогранен, но уж эти-то качества за ней не числятся! — Рэйф покачал головой и засмеялся. — Думаю, вам пора оставить надежды и жениться на ее кузине — этой, как ее там? — Полине.

— Я лишь тогда оставлю надежду, когда она выйдет замуж за другого. К тому же, — добавил Фрэнк, — я всегда нравился ее отцу. Надеюсь, это поможет…

— Джон Корт одобрит лишь один брак — с Рэндольфом.

Фрэнку уже приходилось слышать намеки на такую возможность, и он находил им подтверждение в поведении Рэндольфа. Но он упрямо продолжал цепляться за свои иллюзии.

— Может, и так, — ответил он с деланной беззаботностью, — но не похоже, чтобы Тиффани мечтала об этом браке.

Да уж, подумал Рэйф, что верно, то верно. Зато Рэндольф по-прежнему жаждет ее. Неожиданно ему показалось, что он опутан крепкими сетями или же бьется в щупальцах спрута. Он чувствовал, что их с Тиффани отношения становятся все более запутанными, сковывая его волю, связывая по рукам и ногам. Сейчас он испытывал страстное желание вырваться из этих сладких настойчивых пут, бежать отсюда и никогда больше не видеть Тиффани. Но не мог этого сделать. Он попал в ловушку, подобную той, в какие попадали охотники за алмазами, околдованные сверканием драгоценных камней. Он тоже был очарован Тиффани, которая так походила на свои возлюбленные бриллианты — злая грань камня тоже должна была увидеть свет. В Рэйфа словно вселился дьявол. Его дико раздражала наивность и глупость Фрэнка. К тому же, возможно, сказать ему правду было бы добрым делом.

— Даже если она не выйдет замуж за Рэндольфа, Тиффани Корт не для вас, — резко заметил он.

Фрэнк сделал вид, что не слышал этих слов.

— После войны вы бывали в Южной Африке?

— Нет.

— Я бы хотел вернуться. Я уже говорил, с кем мне особенно хочется встретиться — с Полем. Он был мягким и добрым, совсем непохожим на других. Вы помните Поля?

— Помню. — Пальцы Рэйфа сжали бокал. И дьявол внутри него убеждал не останавливаться; говорить с Фрэнком дальше, испытать себя, попытаться выяснить, есть ли какое-нибудь объяснение или извинение случившемуся. Или, по крайней мере, посмотреть, нельзя ли свалить на кого-нибудь хоть часть своего бремени.

— Он единственный пытался защитить этого бура, Япи Малана. И когда Дани все же настоял на расстреле, Поль встал вместе с Япи на колени у могилы и молился с ним, перед тем как завязать ему глаза.

— Вы не сможете найти Поля. Он мертв.

— С чего вы взяли? Вы же сказали, что он не погиб в долине, когда вы уничтожили отряд Дани.

— Он погиб потом.

— Вы уверены?

— Конечно, — Рэйф сделал глоток шампанского. — Дело в том, что это я убил его.

— Что?

— Я казнил его, — серые глаза Рэйфа впились в лицо Фрэнка, и этот миг он показался молодому американцу самим Сатаной. — Казнил, Фрэнк. Я вывел его в пустынные холмы и расстрелял.

— За что?!

— Поль был буром из Кейптауна. Он был британским подданным, а не гражданином Трансвааля или Оранжевой республики, которые сражались за так называемую свободу. Поль был предателем.

Рука Фрэнка задрожала, расплескивая из бокала шампанское, но он не замечал этого, уставившись на Рэйфа, пораженный небывалым ужасом.

— Таков был мой долг, Фрэнк. За короля и Британию! Вот и все, — и Рэйф спокойно сделал еще один глоток шампанского я мрачно улыбнулся.

— Вы негодяй! Как вы могли?! Это омерзительно, это гадко… Поль, Боже мой, Поль…

— Полегче на поворотах, Фрэнк. В конце концов Поль не лежал бы в могиле, если бы не вы! А Япи Малана вам не жалко? И Чарли, зулуса, чье единственное преступление заключалось в том, что он присматривал за нашими лошадьми, но которого Дани велел привязать к дереву и расстрелять? Япи и Чарли были бы живы, если бы вы не завели нас в ловушку!

Фрэнк вздрогнул и сделал шаг назад.

— Сколько раз за время войны вы переходили из одного лагеря в другой, Фрэнк? Сколько раз вы нарушали свой статус гражданского человека? Сколько раз вы пятнали кровью белый флаг сдачи — я-то знаю про один раз. И очень хорошо это помню!

— Дани называл вас дьяволом, и он был прав! На моей совести нет и сотой доли того, что пятнает вашу!