Ловцы душ

Михаил сидел в самолете и в задумчивости глядел в окно иллюминатора, из которого была видна лишь взлетная полоса аэродрома, да радар, вращающийся вдали. Соседнее место пустовало. Военно-транспортный самолет был заполнен лишь на треть. Помимо команды, в которую он входил, за исключением Сомова, который остался в Москве, с ними летело еще несколько человек, видимо обеспечивающих работу на месте. Повсюду лежали ящики с оборудованием. Самолет начал выруливать на взлетную полосу, затем остановился. Экипаж ждал команду на взлет.

После совещания прошло несколько часов, и, судя по оперативности, с которой все было организовано, события действительно были под контролем высоких инстанций, и все же Михаила не покидало ощущение какой-то неопределенности. Глядя в иллюминатор, он, с присущей ему научной логикой, пытался представить процесс поиска пропавшего члена инопланетного корабля, и никак не мог уяснить себе, как все это будет в реальности. Ему рисовались картины, одна смешнее другой. Десятки людей, выстроившись цепью, начинают прочесывать лесной массив, в котором может прятаться инопланетянин. При этом все постоянно перекликаются, и спрашивают, не видел ли кто одноглазого. Ерунда какая-то.

— А может, они хотят каким-то образом задействовать мои способности? — подумал Михаил, — очень интересно, только как? Я же не экстрасенс, чтобы определить его местоположение. Впрочем, чего ломать голову, прилетим на место, все прояснится, как они собираются это сделать.

В этот момент раздался звонок мобильного телефона. Он вынул его, и настроение сразу улучшилось. Звонила Анна.

— Алло. Это я. Как ты там?

— Сижу, ждем команды на вылет. У тебя все нормально?

— Я дома, собираюсь навестить маму. Сейчас соберу кое-что из продуктов и поеду.

— Хорошо. Передай от меня привет.

— Обязательно. Прилетишь, постарайся позвонить, чтобы я не волновалась.

— Обязательно.

— Целую.

— И я тебя. Пока, — Михаил нажал красную кнопку и положил телефон в карман. В этот момент самолет тронулся с места и начал разбег по взлетной полосе. Через несколько секунд он оторвался от бетонного поля аэродрома и стал набирать высоту. Когда табло погасло, и можно было расстегнуть ремни безопасности, Михаил пересел на соседнее место, чтобы было лучше видно, кто где сидит. Американцы сидели в середине салона друг за другом, наши, кто где. Михаил обернулся, и увидел, что позади него сидел молодой, крепкого телосложения сотрудник, который, как ему сказал при посадке на самолет Воеводин, будет охранять его. Сам Вячеслав Николаевич сидел ближе к кабине пилота.

Минут через сорок полета, кто-то из экипажа прошелся по салону и предложил сок и минеральной воды. Михаил поблагодарил, но отказался. Откинувшись на спинку кресла, он прикрыл веки и задумался, поэтому не заметил, как к нему подошла Сысоева, и, извинившись, что потревожила, спросила:

— Не возражаете, если присяду рядом? Хотела бы задать вам несколько вопросов.

Михаил снова пересел к окну и по инерции застегнул ремень. Елена Степановна присела рядом. На вид ей было лет сорок. Сухощавая, подтянутая женщина. Достаточно интересной внешности, которая никак не вязалось с должностью, которую она занимала, да еще в такой организации. Она слегка наклонилась, видимо не хотела, чтобы обрывки их разговора кто-то услышал.

— Надеюсь, вы на меня не в обиде? — неожиданно спросила она.

— Я! Кто старое помянет, тому…

— Понятно, значит, все же осадок остался?

— Что было, то было, а ваша работа, какая бы она ни была, всегда к чему-то обязывает.

— Хорошо. Хотя если честно, будь на вашем месте, никогда не простила бы подобного.

— Да!?

— Представьте себе.

— Откровенность, это что, как фактор терапевтического воздействия на пациента, который неожиданно стал полезен и стал давать показания?

— Ну зачем вы так. Я вовсе не психотерапевт, хотя в какой-то степени приходиться решать попутно и задачи подобного рода.

— Что вы говорите. А я думал, что вы только…

— Нет, не только…

— А вы за словом в карман не лезете.

— Что делать, я такая. И палец в рот не кладите. Откушу. Сами сказали, работа и ведомство обязывает.

— А без предисловий можно, а то мы так до самой посадки будем любезностями обмениваться?

— Замечательно, когда шелуха остается в корзине, и можно поговорить о деле, не отвлекаясь на постороннее.

— Согласен.

— Мне сказали, что вы испытываете сильное чувство голода, после того, как использовали свои энергетические возможности организма.

— Да, это действительно так.

— Не будете возражать, если я предложу вам, если представится необходимость их проявить, опробовать так называемые "энергетические батончики".

— Энергетические чего?

— Батончики, — и у неё на лице впервые за время разговора появилось подобие улыбки.

— Хотя бы конфетками назвали, а то "батончики". У меня на сою в детстве была аллергия, и я их сразу с конфетами сравнил. Помните, были такие соевые батончики?

— Помню. Мне они очень нравились.

— А мне нет. Неприятные ощущения во рту возникали.

— Бывает. Впрочем, от тех, что я предлагаю, вряд ли. Как ныне говорят, — колбаса натуральная, без сои.