Ловите конский топот. Том 1. Исхода нет, есть только выходы...

Тут он, безусловно, прав, я и сам прекрасно понимал, что до тех пор, пока ты жив, любое твое действие (ход на шахматной доске) вызывает целый спектр новых возможностей, вариантов и противодействий. Только отчего-то у нас сплошной цугцванг все время получается. Однако, с другой стороны, каким-то образом мы все время выпутываемся. С постоянным риском проходим по самому краешку, получаем массу новых впечатлений, да и жизнь на подконтрольных нам территориях складывается вполне благополучно. То есть в каждом предыдущем случае цугцванг каким-то образом оборачивался выигранной партией. Ну, совершенно по Алехину.

И все равно манера Антона вместе с его Замком порядочно меня раздражала, и чем дальше, тем больше.

– Да мы-то в ваших делах при чем? Спасли мы соединенными усилиями в очередной раз мироздание, ну и давайте на сем успокоимся. Или хотя бы нас оставьте в покое. Неужели со своими «загвоздочками», «закавыками» и прочими «загогулинами» такие крутые парни, как вы, сами разобраться не могут? А я бы предпочел немедленно в сопровождении жены и вновь обретенного друга отбыть в Новую Зеландию, морем, на «Призраке», что, кстати, состояло главным условием нашей «сделки», и заняться там игрой в гольф и охотой на вальдшнепов. (Черт его знает, водятся на островах на самом деле вальдшнепы или нет, но звучит красиво, вполне подходящее занятие для потомственного аристократа.)

– И чтобы роботы остались в нашем полном распоряжении, старые, и еще штук тридцать добавить неплохо. Неудобно каждый раз у Воронцова «батраков» выпрашивать, – добавил Сашка.

– Никаких возражений. – Арчибальд выражал на лице полное согласие с моими словами и всемерную готовность споспешествовать. – Мы на самом деле можем только приветствовать ваше желание удалиться от дел и посвятить себя тихим радостям жизни. Что может быть лучше – отдыхать, ничем не омрачаясь, перечитать на досуге что-нибудь вроде «Записок об ужении рыбы» и «Записок ружейного охотника» господина Аксакова. Сбор грибов также много способствует восстановлению пошатнувшейся нервной системы…

Издеваться изволит! Чересчур очеловечился, Арчибальд Тьюрингович, так бы ему правильнее было называться. Только вот к чему он клонит?

А тот продолжал:

– И никаких препятствий к этому нет, я без всякой задней мысли говорю. Ты, Александр, свою часть задачи выполнил выше всяческих похвал. В узлах Сети талантливо поработал, «лабиринт» прошел, друга нашего Антона к нормальной жизни вернул. Главное же – вы с ним дуггурам достойный отпор дали…

– Как там они, кстати? – вмешался Сашка, интерес которого к окружающей жизни возвращался на глазах. – Начали давать показания?

– Увы, к глубочайшему сожалению, мои успехи в изучении этих интересных существ исчезающе малы. Я только-только начал подбирать ключи к их странной психике, ни с чем подобным раньше сталкиваться не приходилось. В очень сильном приближении подобное устройство мозга и нервной системы можно сравнить с тем, что отмечалось исследователями у псевдогуманоидов одной отдаленной Галактики. Но те не поднялись выше примитивной, чисто биологической, на уровне земных ос «цивилизации». Здесь иное, здесь полноценная, техно-магическая, я бы так выразился, культура, использующая наряду с огнестрельным оружием межфазовые переходы и психотронику пока неизвестного нам механизма действия. Люди и дуггуры в области мыслительных процессов совместимы примерно так же, как армейский полевой телефон с мобильным двадцать первого века.

– Мне показалось, что они, со своей стороны, постигли нас гораздо лучше. По крайней мере, ориентируются в человеческом мире достаточно свободно, – заметил Шульгин, и мы с Антоном дружно кивнули. Впечатление совпало. Чтобы организовать правильный штурм здания, защищаемого войсками очень развитой в военном отношении армии, нужно разбираться в достаточно широком спектре земных реалий. Включая знание топографии, архитектуры, тактики и анатомии.

– Убедительного капитана НКГБ вместе с машиной и говорящими по-русски сотрудниками сотворить – тоже нужно уметь, – сказал Антон, почувствовав исходящий от меня импульс. – Мы, пожалуй, командира «летающей медузы» изобразить не сможем…

– Командира кайзеровской подводной лодки – тоже, – добавил Сашка.

– А кто тебе сказал, что тот капитан – произведение дуггуров? – вскинулся Арчибальд. – Вполне мог оказаться настоящим, приехавшим по своему делу… Совпало так.

– Святое дело. – Шульгин откровенно веселился. – За мной – наркомом лейтенанта прислали, а за бродягой, в канализацию лезущим, – капитана.

Тут уже я вступил:

– Свободно так и могло быть. Курирующему Арбат капитану проще появиться на объекте, чем творению даже вам непонятных существ… Мне уже надоело всуе поминать бедного монаха Оккама.

Шульгин постепенно восстанавливал лучшие черты своих личностей.